Может ли в XXI веке существовать догматическое государство? Может. В северной части Корейского полуострова как данность пульсирует Корейская Народно-Демократическая Республика.

Может ли догматическое государство быть конкурентоспособным в сегодняшнем мире? Ответ на этот вопрос наглядно иллюстрирует бегство северокорейцев из Пхеньяна в Сеул, переплывающих в ночи реку Ханган под угрозой быть расстрелянными на месте. Не может. Конкурентоспособное государство – это гибкое, адаптивное государство, имеющее силу меняться в ответ на вызовы времени.

Союзное государство: спасибо Литве за рекламу БелАЭС

Государственный догматизм – история не только про страны третьего мира. В модной и прогрессивной интеграционной группировке, какой, без сомнения, является Европейский союз, существуют государства, оперирующие исключительно догмами.

Например, Литва.

Вроде страна-европейка, но при внимательном взгляде отличия местных политических практик от северокорейских носят еле различимые декоративные полутона. Речь сейчас не про цензуру, политзэков, запреты всего "неправильного" и милитаризм головного мозга правящего класса – тут режим КНДР пока еще немного брутальнее литовской действительности. Речь об образе государственной мысли, о сознании политических начальников. И в Северной Корее, и в Литве это сознание определяет средневековое доктринерство.

"Убили лучшую станцию". Почему Литве пора на экскурсию по БелАЭС

Карикатурный литовский антисоветизм сродни северокорейской идеологии чучхе. Этот антисоветизм абсолютен, фундаментален, лежит в основе независимой Литвы. Все, что происходит в Литве и с Литвой, подчинено идейному антисоветизму. Подобные доктринальные установки еще в 1991 году побудили литовский политический класс выпустить Конституционный акт о неприсоединении прибалтийской республики к восточным постсоветским союзам.

7 ноября 2020 года литовский антисоветизм проиграл историческую битву.

Состоялся официальный запуск Белорусской атомной электростанции. Технического и инженерного чуда, соединившего в себе потенциалы и энергии двух братских стран, – России и Белоруссии.

Могучая машинерия зарокотала, воды Вилии понеслись омывать корпус реактора, на мачтах ЛЭП начали потрескивать электрические разряды. Первый энергоблок БелАЭС был разогнан до 400 мегаватт. Электричество рвануло в белорусские сети. Заработал продукт Союзного государства – того самого постсоветского интеграционного проекта, который на уровне Конституционного акта отрицает Литва.

Буднично, без шума и пафоса была одержана технологическая победа.

Строительство БелАЭС шло нелегко. Становлению техносферы Союзного государства мешали недоброжелатели. Литва демонизировала атомную станцию, обзывая ее "новым Чернобылем". Литва окутала станцию интригами, подговаривая соседей блокировать произведенное в Островце электричество. Литва закидывала жалобами МАГАТЭ, пыталась объединить главных европейских политиков на борьбу с "атомной угрозой".

История БелАЭС: литовская корова мечтает о лугах Белоруссии

Тщетно. Прогресс победил политическое мракобесие. Атомная энергия Союзного государства взяла верх над мрачным литовским политическим средневековьем. Созидательный потенциал раскрылся: и руководство Белоруссии, и российская госкорпорация "Росатом" уже говорят о строительстве второй АЭС.

Последствия запуска Белорусской атомной электростанции для Литвы сложны и многомерны. Лишение литовской промышленности и домохозяйств дешевого электричества – лишь одно из них, самое незначительное – просто заметка на полях будущего акта о безоговорочной капитуляции местных политиков. В конце концов, Союзное государство еще и щедрое: хотите – берите. Не хотят.

Главные последствия в другом. Пуск БелАЭС явил собою победу Союзного государства в конкурентной борьбе с европейским проектом.

Растворение прибалтийских стран в ЕС обернулось для них бегством населения – эмиграционные настроения молодых литовцев при этом сильнее, чем у их северокорейских сверстников. Европейский рынок лишил прибалтийские страны их промышленного потенциала, уничтожил крупное производство. Европейский союз отнял у Литвы статус ядерной страны, заставив закрыть Игналинскую АЭС. Собственного несоветского атомного чуда в Литве не состоялось: проект Висагинской АЭС канул в Лету. Дотации Европейского союза, вопреки теории, оказались не способны дать импульс к развитию периферийных территорий. При сведении баланса членство Литвы в ЕС вышло слишком дорогим.

Энергетическая антилопа. Зачем Белоруссии нужна вторая АЭС

Белорусская атомная электростанция показала другой путь. Если обратиться к советскому наследию, а не отрицать его, если воссоздать производственные цепочки, а не фанатично продолжать уничтожать их, если повернуться к России – то и сегодня на территории восточноевропейского государства возможно технологическое чудо. Литва так не может, так не может ЕС. Союзное государство – смогло.

БелАЭС даст колоссальный импульс к развитию Островца. Сюда поедут люди, потекут деньги, творческие энергии. Город будет обрастать инфраструктурой. Город будет двигаться в будущее.

А по другую сторону западных рубежей будут продолжать угасать раскиданные под Вильнюсом населенные пункты. Молодежь будет разъезжаться, старожилы – умирать, социальная среда – деградировать.

"Никуда не денутся". Европа забудет о своем бойкоте БелАЭС

Белорусско-литовская граница очертит собой водораздел между двумя мирами.

Один из них – это мир политиков с антисоветской доктриной в головах, отрицающих своих восточных соседей, отрицающих выгоду от кооперации с ними, строящих заборы, выдумывающих конфликты. Мир упадка и забвения. Мир без образа будущего. Место, где невозможно чудо. Территория, проигравшая конкурентную борьбу из-за догматического упрямства руководителей.

Второй мир – мир, выигравший конкурентную гонку. Территория развития. Растущая, вбирающая в себя.

Белорусско-литовская граница будет границей двух "восточноевропейских корей" – Северной и Южной: Литвы и Белоруссии – страны, из которой нужно уехать, и страны будущего. Воюющий с БелАЭС литовский политический класс так и не смог этого понять.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.