Baltnews обсудил с заведующим архивным отделом научно-просветительного центра "Холокост" Леонидом Терушкиным организацию спасения евреев на территории Латвии во время Второй мировой войны.

История Жаниса Липке

– Г-н Терушкин, что вам известно о латвийском Праведнике мира Жанисе Липке?

– Жанис Липке – уникальный пример, когда человек по своей инициативе спасает большое количество людей. У меня сложилось впечатление, что у него получалось спасать евреев благодаря качествам его характера.

Он был авантюрист. До войны он занимался немного контрабандой, что требовало определенного умения, изворотливости. Он умел обрастать связями, входить в контакт с людьми – как бы сегодня сказали про него, он был очень коммуникабельным. Соединив все эти качества и умение найти подход к каждому, кто ему был нужен, он использовал все это в благородных целях. 

Он категорически отверг нацизм сразу, с первых дней оккупации. Тогда он увидел, что нацисты делают с евреями, и, видимо, сделал для себя вывод, что он знает, чем теперь будет заниматься – вопреки всему, используя все свои возможности, навыки и связи он будет спасать евреев.

Интересно, что в оккупированной Европе существовали организации, которые спасали евреев. Например, "Жегота" в Польше. Их членами были десятки глубоко законспирированных людей. Впоследствии многие организации были раскрыты. А здесь один человек, не имевший специального образования того же разведчика, взял и организовал маленькую, но эффективную сеть по спасению евреев.

– Каким образом он это сделал?

– Он сразу устроился работать в авиационные мастерские и на склады Люфтваффе, которые были организованы в так называемых красных амбарах в районе Центрального рынка в Риге. Он быстро сообразил, что Рига будет тыловой базой снабжения фронта, наблюдал, что туда везут большое количество оборудования и материалов. И как опытный портовый грузчик он решил, что будет там нужен.

Он оброс определенными связями с немцами, знал, чем их умаслить – то есть кому и что достать что-то дефицитное, кого-то угостить выпивкой, кому-то еще что-нибудь. Это было нормально: идет война, люди крутились как могли.

Ничто человеческое было не чуждо, но другое дело – с какой целью он это делал. 

Липке удалось стать очень "своим", ему стали доверять. Теперь у него уже особо ничего не спрашивали, когда он забирал тех или иных евреев из Рижского гетто, он приходил и забирал часть из них на принудительный труд. Да, это [было] принудительно, но он забирал определенное количество людей: во-первых, он им помогал, подкармливал, поддерживал, а во-вторых, он возвращал в гетто не всех.

Вот увел он 30 евреев, а привел обратно 28. Кто это особенно считает? Тем более, если кому-то из охранников на воротах гетто дать пачку дефицитных сигарет или угостить еще чем-нибудь, то тут он немножко закроет на это глаза – одним евреем больше, одним евреем меньше.

Вот таким образом несколько человек уже оказывались вне стен гетто. То есть первая задача, которую поставил перед собой Жанис Липке, – вывести как можно больше людей из гетто, сделать это формально легально, незаметно, не вызывая подозрений. 

Кроме того, он не позволял отправлять евреев на работу в другие рабочие команды, откуда они могли бы просто не вернуться, – их же могли бы расстрелять. Он старался этих евреев забирать только к себе. Периодически группа несколько расширялась, и никто не знал, что он потихонечку их всех будет вытаскивать за пределы гетто.

Естественно, это были люди, которые должны были до последнего молчать. Это удивительно, но это все осталось тайной. Тех, кому удалось выйти за приделы гетто, Липке прятал в подвале своего дома, в бункере. В те годы это была заброшенная, не самая благоустроенная часть Риги, населенная портовыми рабочими, грузчиками, контрабандистами и даже полукриминальными элементами. В общем-то, там можно кого угодно было спрятать. 

Он организовал дополнительное убежище в своем доме и сделал так, что никто об этом не догадывался. В этом ему помогала его жена Иоганна (в некоторых источниках также Йоханна – прим. Baltnews) и его дети. Даже если к Липке кто-то приходил из охранников, местных коллаборационистов или даже нацистов, он сразу сажал их за стол – мол, как прекрасно, что вы зашли, а я как раз думал, с кем бы мне скоротать сегодняшний мрачный вечерок. 

Липке всех прекрасно знал. Зачастую полицейские и коллаборационисты просто приходили к нему выпить рюмку или другую, потому что знали, что у него всегда все найдется, что он всегда всех рад видеть. Они даже не догадывались, что, пока они здесь сидят и пьют, в подвале дома в отдельном помещении скрываются евреи. 

Он действовал как очень хороший психолог. Он знал, на чем всех этих людей зацепить, и знал, что чем больше он будет с ними общаться, тем быстрее он станет своим парнем и ему больше будут доверять. Другие люди, наоборот, закрывали свои дома, что вызвало подозрения, мол, если вы нас не хотите к себе пускать, то значит вам есть чего скрывать. Липке делал наоборот: пожалуйста, заходите все. 

Да и в общем-то евреи, которых скрывал Жанис, практически не выходили из дома, сохраняя конспирацию. Подержав некоторое время этих людей у себя дома, снабдив их иногда липовыми документами, что тоже было не так сложно тогда сделать, если ты располагаешь связями, Липке переводил их в свою другую конспиративную квартиру. 

– Что это были за документы?

– Документы он доставал, которые были достаточно убедительными. Если такие достать не удавалось, он давал им документы, которые свидетельствовали о том, что эти люди отправляются куда-то на работу вне Риги, то есть что это некая командировочная группа узников гетто для специальных работ. Например, якобы поработать на огородах у кого-то из знакомых. Таким образом, еще несколько человек скрылись из Рижского гетто и концлагеря Кайзервальд и прятались в Добеле и на хуторе у Фрициса Розенталя и его жены Вильгельмины Путрини. 

На конспиративных квартирах в Риге их было несколько, он также временно держал евреев у своих друзей. Например, в подвале кафе "Флора" на улице Бривибас у Барнета Розенберга пряталось пять человек.

Эти люди прекрасно понимали, что они участвуют в операции по спасению евреев, что документы у них липовые. Но они доверяли Жанису и знали, что он все организует. Кроме того, они не сомневались в том, что он никогда не выдаст их и никогда не продаст.

Липке не только следил за тем, чтобы евреи были хорошо укрыты, но и снабжал их время от времени товарами, продуктами, а также тех, кто их прятал. Он очень многих знал до войны – связи были налажены еще тогда, потому что Липке со многими евреями поддерживал тесные контакты. Кому-то он помогал как грузчик, разгружал товар и доставлял их клиентам. Ему был абсолютно чужд антисемитизм или ксенофобия – для него евреи были своими людьми, которым угрожают нацисты. Это были его друзья, иногда близкие друзья, иногда просто знакомые, но он понимал, что все они подвергаются опасности.

– Что грозило Липке и его соучастникам, которые спасали евреев? 

– Если был бы найден хоть один еврей – расстрел грозил бы всем. Липке рисковал своей жизнью и жизнью своей семьи – это нормально для человека, который таким образом воспринимал свой гражданский долг. Липке осознавал опасность. Он считал, что у него есть возможность помогать евреям, и он должен ее реализовать. Он мог быть безучастным в этом плане: тысячи человек не участвовали в расстреле евреев, но и не помогали им, оставались равнодушным, как будто их это не касается. Жанис так не мог. Он считал, что его задача – помочь. Как говорил в послевоенные годы один из соратников Липке Янис Бриедис, "ведь он занимался спасением евреев не от безделья и не из корыстных интересов… он был просто одержим идеей спасения этих людей".

– Как его признали Праведником народов мира?

– Жанис не просил, чтобы ему давали звание Праведника мира, когда оно было учреждено. Те, кто были им спасены, кому он помогал, после войны этим и занимались. Они начали сбор документов, свидетельств со стороны спасенных, где рассказывается о том, что это было действительно спасение, что людям правда угрожала опасность, а он, как спаситель, делал это бескорыстно.

Фрида и семья Вилюмсонов

– О каких спасенных евреях в Латвии вы еще знаете? Кто были их спасители?

– Фрида Михельсон, например, несколько лет скрывалась у знакомых на квартире в Риге и позже – в сельской местности. Она спаслась при расстреле евреев в Румбуле в начале декабря 1941 года. Она посвятила книгу тем людям, которые помогали ей. Фрида часто меняла место пребывания с точки зрения соблюдения своей безопасности, а также чтобы не подвергать опасности тех, кто ей оказывал помощь.

Она никому долгое время не рассказывала, что она еврейка, называла себя вымышленным именем. Потом она набрела на семью Вилюмсонов, которым первое время она выдавала себя за беженку. Она помогала им работать в сельской местности и долгое время жила там, не рассказывая, кто она на самом деле. 

Только перед самым освобождением Латвии она рассказала о том, кем она была на самом деле. Вилюмсоны не испугались, что их может ожидать за укрывательство и спасение еврейки. Они восприняли это как определенное божье испытание, что господь бог решил проверить крепость их веры и послал им испытания. Поэтому теперь они должны спасти девушку-еврейку, которой угрожает гибель. Они тоже подвергаются такому риску, но это для них испытание их веры господом богом. Увидя в этом какой-то божий промысел, они даже обрадовались, что теперь они знают, кого укрывают, что предполагает особую ответственность и особую значимость их поступка. 

– Как они теперь стали укрывать Фриду? Как сохранили в тайне, что она еврейка?

– Вилюмсоны начали соблюдать получше конспирацию, старались как можно более редко появляться на людях. Придумали свою историю того, что Фрида больна и что с ней нельзя общаться, поэтому максимально сократили контакты односельчан с ней. 

Когда через два года пришла Красная армия, немцы отступали и "на прощание" отстреливали еще уцелевших евреев, совершали грабежи, зверства и убийства. Когда красноармейцы заходили в это село – всегда найдутся "добрые" люди – им односельчане Вилюмсонов сообщили, что это семья немецких протестантов. То есть раньше сдавали обычно в том случае, если кто-то укрывал евреев. Но красноармейцам решили сказать вот так. 

Власть меняется, но такой тип людей остается. Вилюмсонов схватили, потому что при слове "немец" всплывала ассоциация именно с нацистами, никто не желал разбираться с тем, что это за немцы, откуда они. Тут выскочила Фрида, сорвала с себя одежды с маскировкой. Выяснилось, что пришли арестовать старика Вилюмсона за убийство солдата – был убит красноармеец, и, естественно, все решили, что в этом виноваты немцы-протестанты. 

Фрида пишет: "Из объяснения солдат я сразу поняла, что Вилюмсонов оклеветали соседи, мол, они немцы, потому специально остались, чтобы вредить. Бедный Фердинанд Вилюмсон, еле передвигаясь, опираюсь на свою палку, тоже вышел на шум. Один из солдат пытался увезти его под конвоем". 

Фрида кричала, чтобы его не смели забирать, и публично рассказала, что она еврейка и что именно благодаря этой семье она спаслась, а они изо дня в день рисковали своей головой за нее.

Красноармейцы не сразу поверили в то, что она еврейка, и послали за солдатом-евреем, чтобы тот пришел и подтвердил, еврейка Фрида или нет. Когда пришел красноармеец-еврей, они поговорили на идиш, и, можно сказать, Фрида прошла проверку, и весть о Вилюмсонах, спасавших еврейку, мгновенно разлетелась на всю деревню. Вилюмсоны умерли в 1949 году на хуторе Катлакалнс, где жили.

– Сложно ли сейчас искать тех, кто спасал евреев?

– Это целая цепочка, когда задействовано много людей – нужно установить подробности. У нас осталось очень мало тех, кого спасали, и практически не осталось тех, кто спасал. Им звание присваивается уже посмертно. Это дань памяти и уважения к этим людям.

Сейчас удается собирать косвенные свидетельства тех, кто был рядом со спасаемым, или тех, кто был очевидцем. Или если имеются внуки, которые могут подтвердить, что их предки им про это рассказывали.

Но не все, кто были спасены, отдали дань памяти спасителям. Я знаю людей, которые даже со временем этим так и не занялись. 

Еврейских детей тоже спасали простые люди. Их забирали себе, не раскрывали их национальной принадлежности и таким образом сохраняли им жизнь. Такие люди тоже получали звание Праведника мира.

Главное – это оставить какие-то воспоминания, даже если спасителей уже нет в живых. О Фриде Михельсон и Жанисе Липке по инициативе Давида Зильбермана – одного из тех, кто еще в 1960-е годы собирал свидетельства о Холокосте в Латвии, и при участии Центра "Холокост" изданы книги "Я пережила Румбулу" (2011 год)  и "Подобно звезде во мраке" (2013 год).