Cорок лет назад, 3 августа, закончились XXII Летние Олимпийские игры – праздник спорта, открывший миру Советский Союз.
"Я абсолютно убежден, что организаторы московской Олимпиады 1980 года совершили подвиг во имя и во славу нашего Отечества. Олимпиада-80 на все времена вошла как великий не только спортивный праздник, но как и событие, которое позволило поддержать высочайший авторитет нашей страны в те годы, поддержать ее репутацию и доказать всему миру, что, несмотря на бойкот, любые козни против нас, мы в состоянии создать не просто всемирный праздник, но и великое спортивное событие, коим, без сомнения, явилась Олимпиада-80", – сказал заместитель руководителя штаба по работе с почетными гостями по линии общественных организаций "Олимпиады-80" Михаил Гусман во время пресс-конференции в ТАСС.
Прибалтика приветствует и прощается с Олимпиадой
Идея бойкота Игр провалилась, но попытки помешать проведению соревнований не утихали даже во время начала Олимпиады. Помощник председателя оргкомитета "Олимпиада-80" Александр Козловский вспоминает, как сопровождал президента МОК, лорда Майкла Килланина в Таллине, которому доверили провести парусную регату:
"Мы садимся в машину, едем, а впереди сидит сопровождавший нас человек и водитель, и в какой-то момент Килланин мне говорит: "Или я что-то путаю, или они говорят не так, как говоришь ты с другими в Москве". Я говорю: "Так это ж Эстония, мы же в СССР, эта независимая республика, здесь говорят на родном эстонском языке".
Перед поездкой в Советский Союз американская пресса оказывала сильное давление на Килланина, уточняет Козловский:
"Требовали, чтобы он не ехал в Таллин, а если уж поехал, то ни слова не должен был говорить. Он тогда приехал и сказал: "Никаких речей я говорить не буду". Но когда мы показали ему центр Таллина, а потом Парусный центр, он повернулся ко мне и сказал: "Я все-таки скажу два слова". И тогда он сказал короткую, но замечательную речь на открытии Таллинской регаты. Это было очень важно".
Открытие соревнований по парусному спорту состоялось утром 20 июля. Олимпийский огонь доверили зажечь чемпиону мира среди юниоров по буерному спорту в классе "ДН" Вайко Вооремаа:
"То, что мне пришлось Олимпийский огонь зажигать, – за эти 40 лет я так и не понял, почему меня выбрали и мне это удалось сделать. Одно я помню с того момента: VIP-трибуны и трибуны с той стороны реки, где нас ожидал огонь, – было много людей, такое затишье, что я удивился, что такое большое количество человек может тихо сидеть и смотреть. Это был самый яркий момент для меня", – вспоминает Вооремаа.
"Конечно, я мало что помню, потому что мне было 17 лет. Тогда фокус на многие вещи иной: смотришь их и видишь по-другому. Я видел и Олимпийские игры, поскольку мой отец был тогда главным мерителем (имеется в виду судьей – прим. Baltnews) класса "Финн". Я смотрел эти гонки, и для меня это было, конечно, очень важно – более важно, чем то, что происходило на берегу", – добавляет спортсмен.
Закрытие Олимпиады Вооремаа, по его собственному признанию, не видел вживую – смотрел впоследствии в записи. Но, по словам первого заместителя председателя оргкомитета "Олимпиада-80" Виталия Смирнова, огромный вклад как в закрытие, так и в целом в проведение Игр в Таллине внес вице-президент оргкомитета Арнольд Грен:
"Душой этой заявки был Арнольд Карлович Грен, большой энтузиаст парусного спорта. Он очень много сделал для того, чтобы именно там [проходили соревнования], ведь были и другие претенденты на проведение регаты… Но они [Таллин] столько вложили энтузиазма в то, как они представляют проведение. Грен – это была очень крупная фигура, и он был двигателем идеи и всего того, что там происходило. Это имя как-то подзабыли…".
Закрытие эстонского этапа Олимпиады-80 состоялось 29 июля 1980 года. Лорд Килланин тогда с грустью объявил о завершении регаты, отметив ее как лучшую из когда-либо проведенных, а президент Международного союза парусного спорта Беппе Кроче выделил особую атмосферу всего мероприятия:
"Успехи, достигнутые за годы подготовки и в эти замечательные дни соревнований, просто великолепны! И главное – все у нас было здесь как в большой хорошей семье. Атмосфера была по-настоящему олимпийская, спортивная, дружественная, одним словом – очень хорошая", – сказал он.
Москва прощается с Олимпиадой
В Москве Церемония закрытия состоялась 3 августа 1980 года на Центральном стадионе имени В. И. Ленина. Перед проведением мероприятия генсек ЦК КПСС Леонид Брежнев поставил перед Оргкомитетом задачу.
"Ему очень понравилось открытие, и закрытие должно было быть соответствующим. Мы, конечно, тогда чувствовали удовлетворение, потому что никаких ЧП – а это всегда очень важно при проведении крупных мероприятий – не произошло", – рассказал Виталий Смирнов.
Примечательного, что самого Брежнева на закрытии не было – в ложе сидели члены Политбюро, руководитель Оргкомитета Игнатий Новиков, лорд Килланин и будущий президент МОК Хуан Антонио Самаранч.
"Наконец лорд Килланин и Игнатий Трофимович уходят на арену. Прощальные, заключительные речи, и когда закончил свою речь Килланин, зал устроил такую овацию… Почему? Килланин же съездил к Картеру, предложил все-таки отказаться от бойкота. Когда он вышел со встречи из Белого дома, толпа журналистов спросила его: "Ну что, не будет Олимпиады в Москве?". Килланин ответил: "Олимпиада в Москве состоится, даже если единственным иностранцем там буду я". И вот в благодарность для этого ирландца встал весь стадион. Он вернулся в ложу красный-красный и сказал: "Меня приветствовали так, как никогда ни одну кинозвезду в мире", – вспоминает помощник председателя оргкомитета "Олимпиада-80" Александр Козловский.
После речей Новикова и Килланина начался заключительный этап церемонии – сюрприз от организаторов. Тогда на середину стадиона, как бы ухватившись за разноцветные шары, под песню "До свидания, Москва" выплыл талисман Игр Миша. Он помахал лапой и стал медленно подниматься над стадионом, и через некоторое время вовсе исчез в ночном московском небе.
"Начинается конец: появляется Мишка, песня, ее фантастические слова. У меня текут слезы, схватило горло – звука произнести не могу. Мишка улетает, гигантский стадион в тишине – ни звука, ни кашля. Наконец, в ложе слышится: "Игнат Трофимыч, неужели это конец? Дай команду – пусть начнут все сначала". Это, обращаясь к Новикову, сказал не кто-нибудь, а [руководитель правительства СССР] Алексей Николаевич Косыгин", – заключает Александр Козловский.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.