В год 30-летия распада Советского Союза мы вспоминаем не только о том, каким был СССР, но и задаемся вопросом: а могла ли страна продолжить свое существование?
Где история свернула не туда, и каким бы мог быть Союз в 2021 году? Переросла бы холодная война с США в "горячую"? Поразмышлять над этими вопросами Baltnews предложил футурологу Сергею Переслегину.
– Г-н Переслегин, давайте представим, что Советский Союз не распался 30 лет назад в 1991 году, а продолжает свое существование. Как бы он переживал пандемию коронавируса?
– Начнем с того, что в Советском Союзе границы и так были закрыты, и достаточно сильно, воспринимались чем-то вроде железобетонных стен. Что могло бы быть? Да все, что бы мы узнали о коронавирусе, было бы в одной-единственной статье абзаца в четыре на третьей странице "Правды" под заголовком "О кризисе здравоохранения в западном мире".
Там справедливо было бы написано, что "желая получить дешевое здравоохранение, Запад пошел на большой риск, создав систему, не имеющую резервов".
И действительно, при первом же серьезном испытании эта система здравоохранения сломалась, вынудив Запад забыть обо всем, включая свои собственные конституции, права и свободы граждан. Так мы бы читали эту информацию.
Что же касается самого Союза, то отдельные очаги заболевания были бы быстро ликвидированы, и знали бы мы о нем ничуть не больше, чем, к примеру, об эпидемии холеры в Одессе (1970 год) или вспышке оспы в Москве (1959–1960 годы).
Я бы хотел, однако, подчеркнуть, что все, что я сейчас говорю, связанно не [с тем], как хорошо все было организовано в Союзе. Скорее – с тем посылом, что само существование СССР было определенным вызовом.
Именно потому власть Запада в этих условиях не была бы абсолютна. Как известно абсолютная власть развращает, Советский Союз боролся с развращением Запада. И успешно.
Кризис неизбежен
– Получается, Запад так или иначе был обречен на кризис собственного развития?
– Запад и Советский Союз некогда сцепились в страшной схватке. Это означает, что исчезновение одной стороны этой схватки с неизбежностью вызвало бы кризис второй стороны тоже. Вот почему в 1991 году Запад должен был приложить нечеловеческие усилия для спасения Союза, не дав ему распасться. Как альтернативе.
Коронакризис, о котором мы говорим, – это даже не кризис, а его маркер. Такой же, как падение башен-близнецов [Всемирного торгового центра 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке], экономический кризис 2008 года, война в Ливии.
Советский Союз некогда предлагал, возможно, не совсем адекватный, но все же способ преодоления этого кризиса. После того, как не стало Союза, осталась единственная точка зрения: только меновая теория, поскольку трудовая закончилась вместе с Союзом.
Иными словами: надо зарабатывать, не занимаясь трудом. Идеи индустриальной фазы доведены до предела. Развиваться некуда. Глобализация закрыла земной шар, а в космос мы выйти так и не смогли.
Именно это – базовая причина кризиса. Важно, что с гибелью Советского Союза исчезли и любые альтернативы. Сегодня есть один мир, он подошел к пределам. А другого мира не только нет, но и быть не может.
Когда-то люди хотели построить утопию. Потом они поняли, что утопию построить можно, но вопрос: как потом жить в этой утопии? Сегодня же у мира нет ничего, кроме как пяти-шести версий антиутопии.
Советский Союз продемонстрировал, что не всегда хорошо жить в мире утопий. А вот насколько плохо жить в мире антиутопий, из которых нет выхода, мы скоро узнаем.
Точка отсчета
– Мы не первые, кто решил пофантазировать о том, что было бы, если бы СССР не распался. Одна из известных вариаций на эту тему – опера Виктора Аргонова "2032: Легенда о несбывшемся грядущем". За точку отсчета автор берет 1985 год, когда Михаил Горбачев не приходит к власти. А давайте пойдем дальше и возьмем за точку отсчета 1979 год: СССР не вводит войска в Афганистан, продолжается разрядка. Как бы тогда могла развиваться история?
– Вы не совсем верно ставите вопрос. Не забывайте, у нас не просто так происходили те или иные события. Мы имели структурообразующее противоречие: "свободный мир", или Запад, и "справедливый мир" – Восток.
Противоречие было жестким, однако оно не могло быть решено чисто военным путем, путем горячей войны. Тем не менее, холодная война, экономическая, научная, культурная война имела место. И к 1979 году эта война уже шла крайне неблагоприятно для СССР.
Я бы сказал, что переломным моментом, когда Советский Союз эту войну проиграл, стало окончание четвертой технологической войны, то есть около 1972 года. Тогда выяснилось, что СССР не сумел организовать и осуществить своевременно свою "Лунную программу".
Поэтому, если мы будем искать моменты, где история могла бы пойти по другому пути, надо брать не 1979 или 1985 годы, а 1966–1968 годы. Если же мы начинаем менять историю в 1979 или 1985 годах, и, к примеру, приводим к власти [секретаря ЦК КПСС в 1983–1985 годах Григория] Романова вместо Горбачева, то мы получаем очень неприятный для нас сценарий.
Мы получаем "замораживание" поражения в холодной войне. Мы уже отстаем, мы пропустили переход к кибернетике, и, соответственно, к созданию персонального компьютера и сети.
В этих условиях мы продолжили бы существовать как отдельная закапсулированная реальность, которая практически исчерпывает свои интенции к развитию. Так можно существовать довольно долго. Можно даже дожить до соответствующего кризиса на Западе. Однако все это была бы для нас тяжелая стагнация.
А давайте рассмотрим ситуацию, при которой Советский Союз выигрывает "лунную гонку". Тогда кризисные явления начинают гораздо быстрее формироваться на Западе, нежели на Востоке. Можно легко посчитать и сказать, что для того, чтобы выиграть "лунную гонку", Союз должен был отказаться от нее. Надо было понять, что главный приз в гонке космической – не Луна, а Марс и малые [тела Солнечной] системы.
В этой альтернативной истории война так же неизбежна, как неизбежна и глобализация, только уже советская – глобальный мир вокруг Востока, а не вокруг Запада. С таким же фазовым кризисом, который, однако, имел бы более легкие формы, потому что не было бы полной замкнутости культуры в масштабах одной цивилизации и одной понятийной системы – западной, как сегодня.
Были бы две и даже три системы, разомкнутый мир. Так и получилось бы другое будущее.
В этом будущем довольно высок риск войны. Но и в нашем сегодняшнем обществе он тоже очень высок. Разница в том, что в том обществе это были бы конструктивные войны, а сейчас – деструктивные, за власть и ресурсы.
Война "свободы" против "справедливости"
– Получается, любой кризис могла бы разрешить война, и случись война за минувшие 30 лет, человечество кризис преодолело бы, вступив на путь процветания?
– Хочу вас сильно огорчить. Еще в 2015 году я опубликовал доклад, на основе которого вышла и статья под смешным названием "Глобальная катастрофа как оптимальное решение". В этой статье я говорю, что, к большому сожалению, на рубеже веков мы вышли из ситуации, когда война позволяет разрешить кризис.
Именно поэтому нынешний кризис глобальные элиты будут решать не войной, а через глобальную катастрофу. Иными словами, глобальная война уже недостаточна для разрешения глобального кризиса.
Вы правы в том, что в версии динамично развивающегося Советского Союза глобальная война могла бы оказаться достаточной без глобальной катастрофы, которую мы сегодня наблюдаем.
Однако все, кто анализировал данную модель мира, к примеру, Стругацкие, приходили к выводу, что кризис не исчезает – он оттягивается, он меняет форму. То есть при любом развитии истории мы выходим за пределы противостояния между США и СССР.
– То есть при любом развитии событий, останься жив Союз, мы неминуемо пришли бы к войне. Вопрос в том, к сегодняшнему ли дню, в 2021 году или в будущем?
– То, что называется фазовый кризис, который начался в 1967–1973 годы, сменился стабильный устойчивым развитием на протяжение порядка 30 лет, и с 2001 года началась новая турбулентность.
Именно так и было бы. Новая турбулентность, сохранись СССР, началась бы вначале 2000-х и развивалась около 20 лет. И сейчас она вошла бы в катастрофическую фазу.
Еще раз подчеркиваю: катастрофа была бы другой – гораздо более конструктивной. А самое главное – в ней была бы крайне маловероятна идея инклюзивного фашизма. Запад был бы вынужден жестко выступать против этого. Если Запад – это условно "свобода", то устроить электронный концлагерь не получилось бы никак.
– Мы бы выиграли войну?
– Ну конечно! Гибель Советского Союза упростила мир, а никакое упрощение не делает мир лучше. Нынешний мир един идеологически. Вот это ужасно. В то время, как мир при наличии Советского Союза, скорее всего, имел бы идеологический плюрализм.
На фоне жесткого противостояния США и СССР стал бы ярко проявляться антагонизм Китая, Индии, Ирана. И эта ситуация наличия различных картин мира дала бы больше шансов конструктивно выходить из кризиса.
Чем мир сложнее, тем сложнее его загнать в одно единое будущее. При наличии Советского Союза было бы два основных сценария будущего и еще с десяток его вариантов.
Сегодня же мы столкнулись с опасностью монокультуры, моноразвития, когда остается одна цивилизация и одно будущее. А когда остается одно будущее, это значит, что на самом деле будущего – ни одного. Проблема сегодняшнего кризиса в том, что никто не предлагает путь вперед.
– Не будем больше о войне. Давайте представим, что Советский Союз сохранился, и 2021 году война еще не началась. Чувствовали ли бы вы себя счастливее?
– Я иногда по этому поводу вспоминаю [американского писателя-фантаста Роберта] Хайнлайна, у него в одном из рассказов ["Зеленые холмы Земли"] есть такие строки: "Дай, судьба, нам последнюю посадку: На планету, где мы родились и росли".
Поэтому мой ответ – "да". Я бы, безусловно, чувствовал себя более счастливым.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен