На днях исполнилось 52 года бывшему бойцу Рижского ОМОНа Константину Никулину. Последние двенадцать лет он провел в тюрьмах Вильнюса и Каунаса. В конце 2007 году Никулин был задержан в Риге, передан властям Литвы и впоследствии приговорен литовским судом к пожизненному заключению за преступления против человечности.
О трагической судьбе бывшего рижского омоновца я писал неоднократно. Но, думаю, будет нелишним повторить основные факты.
Подозрения падают на литовских националистов
В ночь с 30 на 31 июля 1991 года на литовско-белорусском КПП Мядининкай были расстреляны восемь человек: литовские таможенники, охранники, дорожные полицейские. Семеро погибли, один – таможенник Томас Шярнас – выжил.
Существует несколько версий, кто и с какой целью организовал и осуществил нападение. Как правило, эти версии основаны на отвлеченных рассуждениях, а не на строгих фактах. Не буду в них углубляться, но об одном важном, даже эпохальном событии того времени все-таки следует напомнить.
В тот же день, когда произошло нападение в Мядининкай, в Москве президентом СССР Михаилом Горбачевым и президентом США Джорджем Бушем-старшим был подписан Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-I). Сегодня военные специалисты считают, что соглашение было неравным, американцы тогда переиграли Горбачева: за рамками Договора остались крылатые ракеты морского базирования с дальностью более шестисот километров, что было на руку США.
Но это тема для отдельного разговора, а мы сейчас говорим об убийстве в Мядининкай. Трудно поверить, что руководство одной из сверхдержав решило отпраздновать достигнутое соглашение таким странным образом. Каждый из президентов воспринимал подписание Договора как свой личный успех исторического масштаба, зачем омрачать его кровопусканием?
Поэтому наибольшие подозрения падают на Литву.
Литовские националисты имели основания тревожиться, что СССР и США договорятся о разграничении сфер влияния, как это произошло в годы Второй мировой войны. И Литва снова не получит независимости.
Любое сближение позиций между двумя сверхдержавами – в том числе и по вопросу сокращения вооружений – воспринималось лидерами "Саюдиса" как опасность. Логично в такой ситуации сыграть на обострение и выставить СССР государством-злодеем, с которым нельзя ни о чем договариваться.
Разумеется, эти рассуждения сами по себе не являются доказательством того, что убийство в Мядининкай – дело рук литовских националистов. Но у них, по крайней мере, был мотив.
Сомневаться и оспаривать запрещено
Как бы то ни было, литовские власти сразу, не утруждая себя доказательствами, возложили вину на советское руководство, а исполнителем "назначили" рижский ОМОН. Впоследствии эта версия превратилась в Литве в идеологический догмат, не подлежащий сомнениям и оспариванию. Тюремные мытарства литовского политика-оппозиционера Альгирдаса Палецкиса показывают, что ждет тех, кто посмеет усомниться в официальной версии событий 1991 года.
В ночь с 30 на 31 июля рижские омоновцы, и Никулин в их числе, действительно находились в Литве. Приехали, чтобы получить новое оружие и амуницию. Ночевали на базе вильнюсского ОМОНа. И это, по сути, единственная "улика", каких-то более серьезных доказательств участия Никулина в расстреле в Мядининкай нет. Сам он свою вину категорически отрицает.
Напротив, есть веские сомнения, которые, согласно фундаментальным принципам права, должны толковаться в пользу обвиняемого.
Выживший Томас Шярнас не опознал Никулина. Из показаний Шярнаса следует, что кто-то из нападавших говорил по-литовски. На месте нападения найдены гильзы, не соответствующие штатным боеприпасам ОМОНа. И таких нестыковок много. Но на судебное решение они не повлияли.
В 2011 году Вильнюсский окружной суд приговорил Константина Никулина к пожизненному заключению за "убийство двух и более человек". В 2016 году суд второй инстанции вынес тот же приговор, изменив квалификацию, – с "убийства" на "преступление против человечности", не имеющее сроков давности. Верховный суд Литвы оставил приговор в силе.
Приговор является окончательным и – в рамках литовского законодательства – обжалованию не подлежит. Остается надежда на Европейский суд по правам человека.
Что скажет Европа?
Невозможно предсказать, какое решение примет ЕСПЧ. Но шансы на благоприятный исход у Никулина есть. Литовские судьи в угоду "политической необходимости" пошли на грубейшее нарушение базовых принципов правосудия.
Подсудимый имеет право на то, чтобы доказательства по его делу рассматривались в двух инстанциях. Это не какой-то формально-юридический изыск, а фундаментальное право любого человека.
Но обвинение Никулина в преступлениях против человечности рассматривала всего одна инстанция – вторая. В суде первой инстанции речь шла об убийстве, а не о преступлениях против человечности. Третья (высшая) инстанция не оценивает доказательства, только процедурные вопросы.
Таким образом, Никулин был лишен права на полноценную защиту, и вряд ли этот факт пройдет мимо внимания ЕСПЧ.
Далее, вопрос о квалификации преступления. Налицо чисто политическое решение, не имеющее под собой никакой правовой основы.
Дело в том, что преступление против человечности, согласно международному праву, можно совершить только "во исполнение государственной политики". Оно, это преступление, не может быть каким-то единичным эксцессом, а должно быть частью системных широкомасштабных действий против мирного населения.
То есть, чтобы осудить конкретного человека, надо доказать, что политика советского руководства в 1991 году в целом была направлена на жесточайшее подавление и физическое истребление непокорных литовцев. Но такая советская политика существует лишь в фантастической альтернативной литовско-латвийско-эстонской истории.
Надежда на Россию
В отношениях между государствами существует практика, когда осужденного иностранца передают для отбытия наказания стране, гражданином которой он является. Для этого Министерство юстиции России должно сделать запрос Литве с соответствующим предложением. Поскольку Никулин – гражданин России, правовое основание для запроса есть. Литва может согласиться или не согласиться, это уже вопрос конкретных переговоров.
В прошлом году Никулин написал в Минюст РФ письмо, в котором выразил желание о переводе. Увы, ответа он пока так и не получил. Из нашего общения с ним я вижу, что он не утратил веру в Россию.
Что можно пожелать в День рождения человеку, отбывающему пожизненное заключение? Только одного – свободы.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен