"Дорогой убитый безымянный еврей, лежащий в яме на телах других убитых. Я часто думаю о тебе. Думала, когда писала книгу, думала теперь, когда в Литве отмечался День памяти жертв Холокоста, зачитывались имена жертв и за тебя молился сам Папа Римский. Как ты погиб? Как ты лежишь там, в той яме на опушке леса? Я прочитала в одном протоколе эксгумации: "Жертвы свалены в ямах в 3-4 слоя, большинство тел съежились, руки у глаз или у головы, другие обнимают тела детей", – начинает свое обращение писательница Рута Ванагайте. 
В интервью с одним из убийц евреев, солдатом Национального трудового охранного батальона, которое приводит Ванагайте, рассказывается, как убивали евреев:
"Ну, идут евреи вереницей, тихие, как овечки, потом возле ямы раздеваются до нижнего белья, ложатся лицом в землю на других расстрелянных, а если отец с ребенком, то ложатся оба и отец обнимает ребенка". Затем солдат отмечает, что первым стреляли в отца, ведь "мы не звери какие-нибудь, чтобы на глазах у отца стрелять в ребенка".
"Так что не были зверьми наши литовские еврееубийцы. Они люди. Работа у них была такая. Как пишут историки Центра геноцида: "Нацистам удалось вовлечь некоторых солдат литовского батальона в убийства евреев". "Удалось вовлечь в геноцид евреев и Йонаса Норейку", пишут те же историки", – комментирует Ванагайте.
Йонас Норейка – член "Фронта активистов Литвы", в годы Второй мировой войны боролся против советской власти и поддерживал нацистов. Военный соратник Норейки Альгирдас Пакальнишкис вспоминал, что "Генерал Ветра" лично отдал приказы расстрелять евреев, а также разрешил местному населению грабить их дома.
5 августа 1941 года Йонас Норейка стал начальником Шяуляйского уезда, подчинялся нацистам.
"Порядок [тогда] был хороший. Немецкий. Такому нетрудно подчиниться, тем более, что гражданской администрации Литвы было разрешено распределять имущество евреев: после того, как часть отдана немцам, забирать его не только для своих нужд, но и для нужд жителей города, уезда или волости. Словом, можно было проводить справедливую социальную политику. Евреи ведь разбогатели, угнетая литовцев, не так ли? Так писал сам Йонас Норейка в своем произведении "Подними голову, литовец", – продолжает Ванагайте.
Как жили в Вильнюсском гетто >>>
В 1941–1944 годах, отмечает писательница, во многих литовских городах и администрациях не было немцев, поскольку литовцы выполняли распоряжения, поступающие от гебиткомиссара. Одно из них – найти всех евреев, найти место для создания гетто, изолировать евреев, а их имущество разделить:
"Евреи еще были живы, а в литовских городах и местечках трудились комиссии по распределению имущества. Возможно, комиссия, а не сам Йонас Норейка выделил себе еврейский дом и поселился в нем (т. е. "был вовлечен в заселение"). Семья того еврея, скорее всего, еще была жива, распоряжением Норейки была размещена в гетто Шяуляй или Жагаре. Распоряжения расстрелять – другим литовцам, не Норейке – будут даны позже, несколько недель или месяцев спустя".
Ванагайте предполагает, что Норейка, как и лидер "Фронта активистов Литвы" Казис Шкирпа, искренне считал, что Литве будет лучше, когда на ее территории евреев не останется. Однако немцы потребовали большее. В 1943 году литовская администрация должна была мобилизовать 30 тысяч мужчин в подразделения СС, тогда Норейка проводить мобилизацию отказался, после чего его отправили в лагерь Штуттгоф.
Заканчивает писательница свое письмо повторным обращением к "убитому литовскому еврею":
"Знаешь ли ты, убитый литовский еврей, что в Литве всего несколько памятников виновникам убийств: кроме мемориальной доски Йонасу Норейке и названной его именем школы, все еще стоит памятник еврееубийце Йонасу Крикштапонису, его именем названа площадь, все еще стоит памятник руководившему убийствами в Каунасском VII форте Юозасу Барзде. В Вильнюсе, рядом с горой Гедиминаса, все еще существует аллея большого друга нацистов и врага евреев Казиса Шкирпы. Ты, расстрелянный литовский еврей, лежащий в одной яме с тысячей других евреев, подожди еще немного. Еще не пришло время нам, литовцам, сносить памятники и срывать мемориальные доски. Всего только 75 лет прошло после твоей гибели. Подожди еще лет двадцать. Крепко держи в своих объятиях кости своего ребенка. Ведь тебе повезло: ты не видел, как он умирал. Мы, литовцы, не звери".
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен