Воистину случилось, когда невозможное стало возможным.
На западных рубежах Российской Империи было всего три крепости, одну из которых, Осовецкую, в шутку называли "игрушечной" — настолько скромно она смотрелась даже на фоне своих соседей – Брест-Литовской и Новогеоргиевской. Если о первой известно почти каждому, то о второй – лишь небольшому кругу специалистов и любителей истории. Приоткроем малоизвестную страницу: Новогеоргиевская крепость (по-польски она называлась Twierdza Modlin) — крепость XIX века, расположенная в деревне Модлин, которая сегодня является районом города Новы-Двур-Мазовецки в 30 километрах от Варшавы в месте слияния Вислы и Наревы.
Город Осовец-Крепость, к слову, тоже находится на территории Польши. Но в истории он остался благодаря крепости Осовец — польское название Twierdza Osowiec, немецкое — Festung Ossowitz. А на самом деле Осовец — русская опорная крепость, возведённая на реке Бобры у местечка Осовице в 50 километрах от Белостока.
Любопытный исторический факт, подтверждённый документами: в случае перехода германской армии в наступление русское командование ставило крепостному гарнизону задачу продержаться двое суток — 48 часов. А крепость не сдавалась полгода…
В сентябре 1914-го немецкая армия с марша попыталась её взять. На поле брани сошлись 40 батальонов ландвера против одного российского пехотного полка. Наступающие только убитыми и ранеными потеряли более пяти тысяч человек. Это вынудило немецкое командование отвести войска на исходные позиции.
В январе 1915-го немцы начали классическую осаду крепости. Подтянули осадные орудия 420-мм калибра — знаменитые "Большие Берты". Их 800 килограммовые снаряды проламывали двухметровые стальные и бетонные перекрытия. Воронка от такого взрыва была до пяти метров глубиной и почти пятнадцать метров в диаметре. Четыре "Берты" были усилены 64 другими мощными орудиями. Всего на огневых позициях стояло 17 немецких артиллерийских батарей.
Перед штурмом к коменданту Осовца генералу Российской Императорской армии Бржозовскому прибыл германский парламентёр. Кайзеровский офицер заявил, что на этот раз крепость не устоит перед штурмом, и предложил капитулировать. В ответ генерал Николай Александрович Бржозовский предложил немцу добровольно остаться в крепости на время штурма и дать расписку, в которой указать: немецкий офицер согласен, что его повесят, если крепость устоит.
Здесь вполне уместно некоторое отступление.
Генерал-лейтенант Николай Александрович Бржозовский — русский военачальник, участник русско-турецкой войны 1877—1878, китайского похода в 1900—1901 годах, русско-японской, первой мировой и гражданской войн.
Образование получил в Полоцкой военной гимназии. В службу вступил 1 сентября 1874 года. Окончил 2-е военное Константиновское училище в Санкт-Петербурге.
Выпущен прапорщиком в 16-ю артиллерийскую бригаду. Из русско-турецкой войны возвратился поручиком, а через шесть лет выслужил чин штабс-капитана и командовал осадной артиллерийской ротой.
После китайской кампании – подполковник: в чин произведен за боевые отличия. После русско-японской войны – полковник. Отмечен наградами за храбрость, отличия, ранение и контузию.
Далее последовательно командовал Ломжинской и Осовецкой крепостной артиллерией. В чине генерал-майора был назначен комендантом крепости Осовец.
И вот этому боевому генералу, потомственному дворянину какой-то кайзеровский лощёный фигляр предложил сдаться! Изучи немцы более внимательно биографию Бржозовского, думаю, они бы даже не стали тратить время на подготовку парламентёра…
Ультиматум был отклонен. 25 февраля войска Кайзера Вильгельма открыли огонь по крепости, доведя его до ураганного. Так продолжалось 7 дней. Немецкая артиллерия выпустила около 250 тысяч только тяжелых снарядов, а всего — до 400 тысяч.
Вот что рассказывали очевидцы:
"Страшен был вид крепости — она была окутана дымом, сквозь который то в одном, то в другом месте вырывались огромные огненные языки от взрыва снарядов; столбы земли, воды и целые деревья летели вверх; земля дрожала, и казалось ни один человек не выйдет целым из этого урагана огня и железа".
Шквалу артиллерийской атаки крепость могла противопоставить огонь лишь двух морских пушек системы Канэ. Тем не менее, неравная артиллерийская дуэль против 17 немецких батарей была выиграна: кайзеровские войска потеряли восемь орудий, русские – одно. И немцы снова вынужденно отступили, чтобы взять передышку.
6 августа 1915 года в 4 утра на русские позиции потёк темно-зелёный туман смеси хлора с бромом – немцы применили против крепостного гарнизона отравляющие газы. Вот что вспоминают свидетели:
"Всё живое на открытом воздухе на плацдарме крепости было отравлено насмерть. Вся зелень в крепости и в ближайшем районе по пути движения газов была уничтожена, листья на деревьях пожелтели, свернулись и опали, трава почернела и легла на землю, лепестки цветов облетели".
Когда газовое облако рассеялось и стало понятно, что ничего живого в Осовце больше нет, 14 батальонов ландвера – по штатам того времени не менее 7000 человек, — двинулись за лёгкой добычей. Случившееся далее прекрасно описал публицист Владимир Воронов:
"Когда германские цепи приблизились к окопам, из густо-зелёного хлорного тумана на них обрушилась контратакующая русская пехота. Зрелище было ужасающим: солдаты шли в штыковую с лицами, обмотанными тряпками, сотрясаясь от жуткого кашля, буквально выплевывая куски легких на окровавленные гимнастерки. Это были остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка — чуть больше 60 человек.
Но они ввергли противника в такой ужас, что германские пехотинцы, не приняв боя, ринулись назад, затаптывая друг друга и повисая на собственных проволочных заграждениях".
В этот момент по деморализованной немецкой пехоте стала бить, казалось, давно погибшая русская артиллерия. Чуть более полусотни полуживых русских обратили в бегство 14 германских пехотных батальонов!
"Ничего подобного мировое военное искусство не знало. Это сражение войдёт в историю как «атака мертвецов", - резюмирует Воронов.
Примечательный исторический факт: немецкие части, покинувшие поле боя, пришлось переформировывать. Боевой дух в этих батальонах оказался ни к чёрту, солдаты и даже офицеры были деморализованы.
"Вот лежишь ты, раздираемый изнутри на куски, — реконструирует события уже наш современник, — и чувствуешь только страшные боль и обиду. По правую руку от тебя одни мёртвые, и по левую руку от тебя одни мёртвые. Все мёртвые. И ты мёртвый. Остался ты, наверное, один, и жить тебе, может, осталось пять минут, в муках и кровавой рвоте. И тут обожжёнными глазами ты видишь за зелёным туманом 7 тысяч немцев. Сами идут к тебе! Остановит ли тебя пуля или три, если ты все ещё можешь идти? У тебя есть целых пять минут, чтобы отплатить за свою смерть и за смерть всех своих товарищей, чтобы убить много, много немцев, целых 7 тысяч. И тебе надо торопиться, чтобы убить их побольше".
Когда немцы убежали, русские защитники умерли.
Крепость немецкие войска больше не штурмовали…
У Осовца не было летописцев, имена его героев неизвестны.
И тех, кто из двух 150-мм орудий Канэ прямыми попаданиями уничтожил немецкие 420-мм "Большие Берты". И того, чей пулемёт прижал к земле ворвавшихся на русские позиции пехотинцев 14-й дивизии ландвера. Под артиллерийским огнём погибла вся его рота, а он каким-то чудом выжил и оглушённый взрывами, чуть живой, выпускал ленту за лентой — до тех пор, пока германцы не забросали его гранатами.
Они совершили подвиг и остались безвестными.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен