Решение руководства Белоруссии было неожиданным для внешних наблюдателей. Территория этой республики очень серьезно пострадала в результате Чернобыльской катастрофы 1986 года, борьба с ее последствиями продолжалась больше 10 лет. В 1998 году был принят десятилетний мораторий на любые проекты, связанные с атомной энергетикой, президент Белоруссии Александр Лукашенко подписал указ №565 "О некоторых мерах по строительству АЭС" за год до его окончания. Что произошло, почему возникла такая "смена вех"?
В Белоруссии еще в начале 60-х годов в составе республиканской АН была создана новая структура – Объединенный институт Энергетических и Ядерных Исследований "Сосны". До 1986 года здесь разрабатывались множество интереснейших и перспективных проектов, но после катастрофы на Чернобыльской АЭС все исследования были прекращены. Коллектив института в полном составе занимался решением проблем радиоактивного заражения, и то, что с ними удалось справиться – во многом заслуга этих профессионалов. "Побочным" эффектом этой сложнейшей работы стало сохранение самого института – Минск прикладывал максимум усилий для того, чтобы сохранить его. И именно в "Соснах" в 2005 году была разработана "Концепция государственной энергетической безопасности", к выводу которой не мог не прислушаться Александр Лукашенко – настолько значителен был авторитет института.
А вывод был однозначным: Белоруссии необходимо диверсифицировать источники генерации, уйти от монополии углеводородов, а для этого нужно строить собственную АЭС. Изучив документ, президент Белоруссии согласился с выводом и поручил выбор конкретной технологии тем же "Соснам" – других специалистов по атомной физике в стране не было. 
Первой страной, которая приветствовала решение Белоруссии о строительстве АЭС, была… Литва. Одним из возможных инвесторов в проект строительства Висагинской АЭС была французская AREVA, и руководство Литвы предложило Белоруссии присоединиться к этим переговорам, руководствуясь лозунгом "Оптом дешевле". В Минске нашлись чиновники, который отнеслись к предложению вполне серьезно – ездили во Францию, участвовали во встречах в Вильнюсе. Кто знает, чем бы это закончилось, не будь решения Лукашенко о том, что технологию реактора определять будут люди из "Сосен".
Физики подошли к выполнению задачи с крестьянской основательностью – убрав в сторонку все рекламные проспекты, ученые… отправились в дорогу, чтобы посмотреть на технологии "вживую". Французы в это время строили реактор EPR-1600 как основу энергоблока АЭС "Олкилуото" в Финляндии – и белорусские атомщики отправились туда. Обнаружив на строительной площадке румынских и польских гастарбайтеров и выяснив, что монтаж комплектующих идет прямо тут, поскольку их изготавливают 2 098 изготовителей по всему миру (собственных возможностей у французов для этого просто не было), ученые из Белоруссии молча уехали – сил смотреть на этот кошмар никаких не было. Чтобы не возвращаться к вопросу про AREVA – несколько слов. Договор о строительстве АЭС "Олкилуото" был подписан в 2003 году, с конца 2004-го начались работы, которые должны были быть закончены в 2009 году. Эту АЭС строят и сейчас, сдать в эксплуатацию обещают в следующем, 2019 году, первоначальная цена выросла в три раза.
Следующей местом командировки белорусских ученых был Китай, где на АЭС "Тяньвань" вел стройку двух реакторов ВВЭР-1000 Росатом. Ни одного срыва по срокам выполнения этапов, никаких сторонних подрядчиков, ни одного изменения проекта, ни одной реляции со стороны китайского "Атомнадзора". На реакторах ВВЭР-1000 проекта 428 впервые в истории мирового атомного проекта была обустроена "ловушка расплава", которая должна предотвратить проникновение расплавленного ядерного топлива в грунт – именно это стало самым тяжелым последствием аварии на японской АЭС "Фукусима-1". Авария эта произошла в 2011 году, проект ВВЭР-1000/428 был разработан в 1999-м.
В качестве реактора для Белоруссии Росатом предложил проект реактора ВВЭР-1200 следующего поколения – более мощный, более экономичный, с глубоко эшелонированными системами безопасности, состоящими из активной (работает, используя электроэнергию и приводится в действие персоналом) и пассивной (работает при полном отсутствии электропитания и без участия персонала) компонент.
Выбор в пользу российской технологии, сделанный Белоруссией в конце 2009 года, был не политическим, а сугубо технически-организационным, он стал результатом сравнения имевшихся на тот момент предложений. Только после того, как были получены рекомендации ученых, в дело вступил Александр Лукашенко – договор о строительстве Белорусской АЭС стал результатом его переговоров как с руководством Росатома, так и с Владимиром Путиным.
Межправительственное соглашение предусматривает государственный кредит России в размере 90% проектной стоимости – 10 млрд долларов. Сумма немалая, но за эти деньги строится не только сама АЭС, а фактически новый город. Жилые кварталы для будущих сотрудников, социальная, образовательная, медицинская инфраструктура. В Белоруссии строится одна из первых в мире АЭС поколения III+, соответствующая всем постфукусимским требованиям. За то время, которое потребовалось для согласования всех условий договора, произошла катастрофа на японской АЭС "Фукусима-1" и МАГАТЭ провела дополнительные проверки всех действовавших в мире и проектов новых АЭС, требуя, чтобы были учтены все недочеты, которые привели к таким страшным последствиям. Проект ВВЭР-1200 формально сохранил свое прежнее название "АЭС 2006", но это только "обложка", содержание было весьма значительно изменено. 
Литва и ее прибалтийские соседи искали инвесторов, в проект Висагинской АЭС входила и выходила Польша, что-то делили политики, прошел референдум – никому не было скучно. А в Белоруссии в это время просто работали, дружно и слаженно. Белоруссия не просто присоединилась к российскому атомному проекту – она сумела почти сразу усилить его. Тогдашний руководитель Росатома, Сергей Кириенко, оценив организацию строительных работ в Островце, назвал ее "образцово-показательной", привозил на стройплощадку представителей российских компаний – "Учитесь, конспектируйте в блокнотик, как это делается!", привозил зарубежных заказчиков Росатома: "Вот и у вас мы будем работать точно так же". Когда дело дошло до тендеров на компоненты оборудования, в них решили участвовать и белорусские машиностроители и стали выигрывать. Конечно, локализация получилась далеко не полной, белорусских подрядчиков пока совсем немного, но это ведь был только первый совместный проект.
Российский проект не стал "донором" для Белоруссии – атомная школа Белоруссии крепнет у нас на глазах, 600 студентов проходит обучение в России, учебно-тренировочный центр построен в Островце, две страны заканчивают переговоры о строительстве в Белоруссии Центра ядерных технологий, основой которого станет исследовательский реактор. И это – лучший из всех возможных результатов. Росатому, который занял 66% мирового рынка реакторостроения, нужны молодые талантливые специалисты, ему нужны разработки новых проектов. Пока политики теоретически рассуждают об интеграционных проектах Союзного государства Россия – Белоруссия, "ядерная дипломатия" такие проекты уже нашла и реализует их в режиме реального времени. Порой складывается впечатление, что причина недовольства Литвы по поводу строительства БелАЭС – это всего лишь зависть.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен