11 марта, в День восстановления независимости Литвы, патриотически настроенных граждан призывают собраться у здания Сейма, чтобы выразить протест против запланированной ратификации так называемой Стамбульской конвенции.
День восстановления независимости Литвы – государственный праздник, отмечающий Акт о восстановлении независимости, подписанный 11 марта 1990 года Верховным Советом. Это один из трех главных праздников вместе с Днем восстановления литовского государства (16 февраля) и Днем государства (6 июля).
В текущем году 11 марта вполне может стать и неофициальным днем освобождения Литвы от оков Стамбульской конвенции, в которые депутаты парламента намерены заковать страну в ходе весенней сессии. Верят в нежелание народа надевать кандалы организаторы массовых акций протеста против ратификации очень спорного документа. В частности, Марюс Габрилавичюс, развернувший в социальных сетях громадную агитационную кампанию против насаждения в Литве чуждых ее народам традиций, взглядов и западных ценностей.
Два лагеря
Агентство ELTA своевременно напомнило, что на финише февраля депутаты-консерваторы Вилия Абрамикене, Паулюс Саударгас, Лауринас Касчюнас и Аудронюс Ажубалис обратились к спикеру Сейма Виктории Нильсен с просьбой о включении вопроса в повестку весенней сессии, стартующей 10 марта.
Либералы против "агентов Кремля"
Как это всегда бывает в Литве, политики создали два лагеря. Сторонники ратификации называют себя "настоящими европейцами", своих противников – "агентами Кремля". Противники Стамбульской конвенции считают себя "защитниками традиционных семейных ценностей", оппонентов – "продажными либерал-сатанистами". По обе стороны баррикад немало известных и популярных игроков.
Например, среди "агентов" – председатель партии "Союз крестьян и "зеленых" Литвы" (СКЗЛ) Рамунас Карбаускис. Он призывает народных избранников не переступать через порог выбора ценностей, не отворачиваться от взглядов на традиционную семью и не раскалывать гражданское общество в сложное для страны время борьбы против коронавируса:
"Государство обязано укреплять семьи, состоящие из отца, матери, их детей. Вам предлагают проголосовать за такую трактовку семьи, которая предусматривает создание однополых семей. Вам предстоит голосовать и за конвенцию, которая привнесет в правовую систему понятие "социальный пол". Между тем традиционная семья – фундамент государства".
Карбаускис оперирует статистическими данными: они говорят, что большинство литовцев не поддерживают планы по узакониванию нетрадиционной семьи. По словам лидера СКЗЛ, игнорировать мнение большинства недопустимо.
Носителем аналогичных взглядов выступает подписант Акта независимости от 11 марта 1990 года Зигмас Вайшвила. Он утверждает, что пролезшие во власть политики правого толка "в атмосфере всеобщего послушания взращивает общество манкуртов, которым будет легко административно манипулировать, игнорируя права, защищаемые Конституцией".
Вайшвила вспоминает, что Стамбульскую конвенцию подписало правительство Саулюса Сквернялиса, представила парламенту на ратификацию Даля Грибаускайте: "Нужно не просто требовать от депутатов отказаться от ратификации, но и обратиться к президенту Гитанасу Науседе с призывом "отозвать декрет Грибаускайте о передаче документа в парламент для ободрения".
Самым скандальным "агентом Кремля" автор статьи назвал бы экс-кандидата в Сейм Францишкуса Валицкаса. В ходе парламентских выборов он обвинял представителей сексуальных меньшинств в развращенном отношении к детям, за что предстанет перед судом за разжигание ненависти по отношению к гомосексуалистам. Ему грозит штраф или ограничение свободы, арест или тюремное заключение на срок до двух лет. Но обвиняемый не сдается и активно критикует готовность Сейма признать нормой половые отклонения ЛГБТ-сообщества.
По другую сторону баррикад первую скрипку играет экс-глава МИД Линас Линкявичюс с флагом "У Литвы появилась возможность показать, на какие страны она равняется". О тайных смыслах Стамбульской конвенции Линкявичюс даже не заикается, хотя они, по оценкам литовского большинства – "ценностная крыша" для извращенцев. Главное заявление из уст бывшего хозяина внешнеполитического ведомства звучит скорее наоборот: "Кто против "Стамбульской конвенции" – тот агент России".
Этот лозунг могут примерить на себя депутаты Европейского парламента, консерваторы-русофобы Раса Юкнявичене и Андрюс Кубилюс. Они грудью встали за сеймовского гея Томаса Раскявичюса, против которого в Литве собраны 300 тысяч подписей с требованием отставки с поста председателя парламентского комитета по правам человека. Раскявичюс – как раз числа сторонников "Стамбульской конвенции" и подзуживает коллег поддержать ее.
Раса и Андрюс из Брюсселя в голос твердят: "300 000 подписей – это гибридная атака Кремля против Литвы! Мы еще выведем на чистую воду организаторов этой провокации".
Подводные камни конвенции
"Стамбульскую конвенцию" ее сторонники преподносят как "первый международный договор, который содержит определение гендерной принадлежности и направлен на формирование нетерпимости к проявлению любых форм насилия, устанавливая уголовную ответственность за целый ряд насильственных деяний: физическое сексуальное насилие, принудительный брак, принудительный аборт и другое".
Гендер – означает взгляд на человека не с точки зрения его природного пола, а с точки зрения его самоидентификации в обществе. С кем он себе ассоциирует: с мужчиной, женщиной, с радиатором парового отопления, доберманом или кем-то еще. На таких подходах настаивают официальные представители Совета Европы. Но фактически ни в одной международной конвенции нет общепринятой дефиниции, где бы говорилось о том, что "гендер" отличается от биологического пола.
"Гендерное равенство" преподносится как равенство между мужчинами и женщинами, предполагающее равную заработную плату, равенство при трудоустройстве на равнозначные должности. Но теперь этот термин, не имеющий четкой дефиниции, используется совсем для другого. Это что касается центрального понятия Конвенции. Она вступила в силу в 2014 году. Евросоюз добивается ратификации документа во всех странах.
Как документ работает? Например, статья 12.1 – об изменении культурных и социальных стереотипов поведения мужчин и женщин, стирании представлений о разнице их предназначений, предрасположенностей. Если появится новое определение человечества, что будет с традиционными гендерными стереотипами? С традиционным браком между одним мужчиной и одной женщиной? Что будет с учением Церкви, с образовательным инструментарием, с детско-родительскими отношениями? О чем можно будет рассказывать детям, и какие моменты будут табуированы?
Например, есть родители, которые хотят воспитывать своих детей в христианских традициях, утверждая, что супружество есть союз между одним мужчиной и одной женщиной и что люди делятся на мужчин и женщин. Но в школе детям могут говорить, что они не рождаются мальчиками или девочками, что человек сам выбирает. Как быть этому ребенку? И если родители продолжают прививать детям традиционные ценности, это может быть расценено как психологическое насилие.
Примеры уже есть в США и Великобритании. Социальные службы могут обвинить родителей в причинении ребенку страданий на основании того, что взрослые не принимают новую идеологию, предлагаемую школой. В итоге родителей могут лишить родительских прав, а детей отобрать.
Ситуация абсурдна. По закону девятилетним запрещается водить автомобиль, употреблять спиртное и так далее. Но они наделены неограниченным правом в принятии фундаментального решения, связанного с их собственной жизнью: они могут самостоятельно принимать решение о смене своей половой идентичности. После ратификации конвенции никто не имеет права обращаться к девочке как к девочке, если она считает себя мальчиком. Особенно это актуально для стран англосаксонского мира, куда со времен спикера Сейма Ирены Дягутене консерваторы старательно подталкивают Литву.
Еще один вопрос связан с туалетами. Существование раздельных уборных комнат – это, по мнению американцев, мисгендеринг. Или же нужно разрешить трансгендерам пользоваться тем туалетом, который ему больше подходит в соответствии с его гендером. Если это мужчина, но считает себя женщиной, и вы не можете ничего доказать, вы должны ему позволить пользоваться комнатой для дам.
Аналогичные картины возникнут в тюрьмах, гостиницах, на круизных лайнерах, в поездах и вообще везде, где пока отсутствует унисекс. Как говорят эксперты, "если представить, чем может закончиться подобная ситуация, то получается все наоборот: не женщина уравнивается в правах с мужчиной, а наоборот, мужчина пользуется еще и женскими правами, присваивая себя и женскую идентичность".
Оно литовским избирателям надо? Вопрос риторический.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.