Европе эпохи Тридцатилетней и Великой Северной войн была свойственна жестокость нравов, с которой непосредственно связана особенность воспитания молодых людей, пишет Литвин.
Суровость в воспитании была свойственна немецким школам, в которых чуть ли не главным инструментом воспитания был учительский шпицрутен. Побои были частым явлением также и во Франции и Италии.
Великое княжество Литовское не стало исключением, воспитание кнутом использовалось так же активно – за нарушение дисциплины, лень студентов били розгами или плетью. Ужесточение наказаний было регламентировано, в том числе и проповедывающими в землях литвинов уставами монашеских орденов.
Воспитанные в жестокости молодые люди на избиения со стороны преподавателей отвечали истязаниями животных. Так, брестский мемуарист Немцевич писал о том, что школьники гоняли по костелу кота, пока не добили его дубинками.
Мемуаристы 17-18 веков оправдывали грубое насилие над студентами необходимостью такого воспитания, поскольку жестокий век диктовал жестокие нравы. Будущие воины должны были с раннего детства привыкать к боли, чтобы проявить стойкость перед врагом.
Так, литвин Игнат Лопатинский из Мстиславского уезда, поранил ногу, после чего началась гангрена. Не надеясь на помощь цирюльников, он выпил кварту водки и прокаленным ножом самостоятельно вырезал пораженную инфекцией часть плоти, затем продезинфицировал рану водкой. Привыкший с детства к боли Игнат Лопатинский сам сделал операцию и спас себя от мучительной смерти.
Отсутствие просвещения при жестоких методах воспитания привело к разгулу насилия и повальной нетерпимости.
Спорные вопросы между шляхтой решались с помощью насилия: наезды и междоусобицы не обходились без рукопашного боя, массовых драк, стрельбы с использованием военных маневров. Шляхта готовилась к нанесению удара стороне противника как боевой операции: с разработкой плана атаки и отступления, сбором союзников и данников, чисткой мушкетов.
Например, в 1717 году группа конфедератов Огинского и Пацея решила расправиться с политическим и общественным деятелем Великого княжества Литовского, одним из талантливейших финансистов своего времени. На него напали с саблями в Ошмянах на территории рынка. Тизенгауз притворился мертвым, и его повезли на кладбище, однако вскоре конфедераты заметили, что он все же жив, и забили его саблями.
Депутат Володкович минского Сейма был известен скандальной репутацией из-за конфликтного характера, у него было много врагов. Во время бала минского городского старосты Францкевича на политика напали паны-литвины, желая свести с ним счеты. Несмотря на высокое владение техникой фехтования и физическую силу, нападающих было слишком много, чтобы защититься. Ему ударили по голове, а после, когда он упал на землю, жестоко нанесли 26 рубленых и колотых ран. Володковича удалось отбить у нападавших. Решив отомстить, он организовал разбой в доме Францкевича, которого суд в скором приговорил к суровому наказанию. Однако городской староста спасся, сбежав в имение князей Чарторыйских.
Особенно литвины Вильны уважали палачей, помост и инструменты для казни располагались на главной площади города для устрашения преступников. Население с интересом наблюдало за пытками и казнями преступников.
В Великом княжестве Литовском были распространены самые разнообразные виды пыток – одними из самых известных были так называемые "испанские сапоги", подразумевавшие под собой скручивание рук и ног жгутами и литье воды на голову.
В деревнях палачами порой выступали местные кузнецы, которые прожигали тело преступника раскаленным железом и капали на руки и ноги расплавленным свинцом. Колдунов после этого еще зашивали в мешки и живьем бросали в воду.
Разбойников и выступающих против несправедливости, произвола пана, общины, ремесленного цеха сажали на кол, подвешивали на стальной крюк за ребро, четвертовали. Этими способами в 1744 году казнили вождей крестьянского восстания в Кричеве.
Для литвин, выросших и живущих в условиях вездесущей жестокости, человеческая жизнь не имела никакой ценности, что при разделе Речи Посполитой дорого обошлось им самим. Из-за общественной психологии, построенной на презрении к человеческой жизни, в войнах конца 18 и начала 19 веков были убиты десятки тысяч жителей. Шляхетская этика была отброшена во времена жестоких нравов, когда литвинам приходилось друг друга убивать, как в 1812 году при второй польской войне Наполеона с Россией.