В Праге 7 мая 2009 года была запущена программа "Восточное партнерство. С идеей создания альтернативного евразийской интеграции блока постсоветских республик выступили тогдашние министры иностранных дел Польши и Швеции – Радослав Сикорский и Карл Бильдт. Одиннадцать лет спустя можно прийти к не очень утешительным для архитекторов этого проекта выводам.
Геополитический контекст
В 2007 году президент Владимир Путин выступил с речью на Мюнхенской конференции по безопасности. После нескольких лет предпринимаемых российским руководством попыток наладить диалог с коллективным Западом глава Российской Федерации четко заявил, что у России – как у любой другой страны – есть свои интересы, с которыми все остальные должны считаться.
Вроде очевидно, но в некоторых столицах ведущие политические силы убеждали в обратном: право иметь и преследовать свои геополитические интересы имеет всего лишь одна сверхдержава в лице США.
Новая доктрина Путина была воплощена в действие еще летом 2008 года, во время операции принуждения к миру Грузии во главе с уверенным в американской поддержке Михаилом Саакашвили.
Параллельно развивались очередные институты евразийской интеграции. Именно тогда среди проамериканских политиков Евросоюза возникла идея противопоставления реальной Евразии туманных обещаний вступления в ЕС, который тогда был намного привлекательнее, чем сегодня.
В странах, погруженных после распада Советского Союза в глубочайший социально-экономический кризис, многим казалось, что единственный выход они найдут, вступив в ЕС.
Никто тогда не задумывался, что Европа меняется и может не соответствовать образу, транслируемому многочисленными фантазерами. Также, вопреки распространенному мнению, никто из европейских чиновников внятно не декларировал расширение ЕС, никому не было обещано вступление в союз и статус полноценного члена.
При этом не все страны, согласившиеся на участие в программе, спешили вступить в ЕС. Опыт белорусского руководства исключал возможность теснейшего сотрудничества с Евросоюзом, да и в Белоруссии было давно принято стратегическое решение об участии в интеграционных проектах, инициированных Россией.
Азербайджан имел достаточный экономический потенциал, чтобы не соглашаться на политические и другие требования Запада.
В Армении было понятно, что только Россия может гарантировать безопасность изолированной южно-кавказской республики.
Зато Грузия и Молдова решили полностью участвовать в проекте; тогдашние элиты этих стран откровенно враждебно относились к Москве и ко всем проектам с ее участием.
Из-за "Восточного партнерства" произошел окончательный распад Украины – результат государственного переворота 2014 года.
"Восточное партнерство" неоднозначно воспринималось и в самой Европе. Недоверие вызывал в основном факт, что программа была инициирована и лоббирована однозначно близкими к Вашингтону политиками стран Центральной Европы.
В Берлине опасались лишних конфликтов на этом фоне с Москвой. В Париже и Риме традиционно признавали приоритетность средиземноморского, южного направления внешней политики ЕС.
Часть политиков обращала внимание на угрозы, связанные с ростом нелегальной иммиграции из республик, участвующих в проекте.
Все изменилось
На прошлогоднем саммите "Восточного партнерства" руководство Еврокомиссии открыто заявило о том, что в условиях пандемического кризиса у Европы нет больше средств на поддержку постсоветских "партнеров".
Звучали разные идеи, правда, никто не предложил приостановления программы, но ряд чиновников призывали к ее существенному сокращению и переформатированию.
Этапы участия в программе сводятся к заключению разных двусторонних договоров. В первую очередь это соглашение о свободной торговле и безвизовом передвижении.
Но свободная торговля не предоставляет такой ценности, как многие ожидали. Брюссель легко вынуждает младших партнеров к согласию на ассиметричные принципы экономического сотрудничества.
Безвизовый режим для украинцев, молдаван и грузин вызывает все больше опасений со стороны европейских политиков, учитывая факт его использования тысячами гастарбайтеров.
Пока они нужны в качестве дешевой рабочей силы, никто ничего не будет менять. Но как только в странах ЕС придут к выводу, что нужно сократить количество иммигрантов, в соответствии с соглашениями, визовый режим можно отменить в любой момент.
В связи с началом новой холодной войны ЕС с его мягкой силой, в том числе "Восточным партнерством", перспективы вступления Украины, Молдовы и Грузии в ЕС уходят на задний план. Это понимают даже местные политики этих стран, которые многократно вводили в заблуждение свой собственный электорат.
Пришло время использования "жесткой силы" и конфронтационной риторики. На постсоветском пространстве Евросоюз уступает НАТО и прямому воздействию США. Декларации отправки вакцин из ЕС участникам программы ничего кардинально не меняют, являясь лишь символом сотрудничества.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.