В феврале 2020 года Россия вошла в глобальный рейтинг по уровню "мягкой силы", согласно исследованию Brand Finance. Согласно докладу, "мягкая сила" – способность нации влиять на предпочтения и поведение лиц на международной арене за счет привлекательности и уговоров, но без применения силы.
Среди ключевых элементов "мягкой силы" названы семь: порядок, бизнес и торговля, люди и ценности, образование и наука, международные отношения, культура и наследие, а также медиа и коммуникации.
Какие из них позволяют сделать российскую "мягкую силу" эффективной в странах Балтии и что необходимо для ее улучшения, в интервью Baltnews рассказал член Совета по межнациональным отношениям при президенте РФ Богдан Безпалько.
– Г-н Безпалько, Россия попала в топ-10 глобального рейтинга стран по уровню "мягкой силы". Что вы думаете о российской "мягкой силе" в Прибалтике – по каким критериям она может быть эффективна в этом регионе?
– Балтийский регион характеризуется, прежде всего, тем, что в двух из трех прибалтийских стран живет достаточно большое количество русского населения. Естественно, что эти люди тянутся к России, к русской культуре. Они предпочитают русский язык и в принципе ощущают себя русскими, несмотря на то, что обладают возможностями передвигаться по странам Евросоюза и вообще по миру.
Я думаю, что в первую очередь этим наследием обусловлен успех российской "мягкой силы" на прибалтийском пространстве. Но сейчас он уменьшается.
– Почему?
– Приходят новые поколения. Они уже не находятся в той медийной и образовательной среде, в которой находились люди, выросшие в восьмидесятые, девяностые и даже нулевые годы. Для них многие исторические события и персоны значат уже меньше.
Эти люди ассимилируются, и право гражданства власти этих стран им предоставляют уже с большей охотой. Что тоже способствует тому, что постепенно они утрачивают интерес к России и к российской "мягкой силе". Так что основная причина успеха российской "мягкой силы" – это наследие.
– Вы имеете в виду только советское наследие или в том числе наследие Российской империи?
– История русской культуры и России не исчерпывается только советским периодом, пусть он даже был ярким и насыщенным большим количеством событий. Но для Прибалтики советский период был еще короче – для них он начался в 1940 году.
В данной ситуации он, безусловно, отражается на тех людях, которые себя увязывают с Россией, историей русского народа, русским языком и культурой.
Но я думаю, что выстроена историческая память, которая тянется на несколько сотен лет назад.
– Одним из основных механизмов распространения "мягкой силы" являются медиа и коммуникации. Однако российские СМИ и даже журналисты, которые с ними сотрудничают, подвергаются регулярным преследованиям, особенно в странах Балтии. Как, с вашей точки зрения, Москва может наращивать "мягкую силу" в этих странах практически без медийного присутствия?
– Фактически в этих республиках произошел процесс деиндустриализации и идет процесс активной эмиграции. Люди выезжают в страны ЕС, где они имеют возможность трудоустроиться.
В данной ситуации Россия может попытаться использовать экономические рычаги, чтобы эти республики пошли навстречу, в том числе в области медиа и образования.
– Нужны ли еще какие-то механизмы, кроме экономических?
– Безусловно, здесь требуется сочетание экономических рычагов с медийными и дипломатическими. И, конечно, требуется выработка новых методик.
Наверное, издавать бумажные газеты уже не совсем рационально – стоит обратиться к информационным технологиям.
Возможно, дипломатическим работникам стоит больше уделять внимания мероприятиям, организованным жителями республик.
– Во всех трех прибалтийских республиках проходила акция "Тотальный диктант" по русскому языку. Можно ли оценивать эту акцию как инструмент "мягкой силы"?
– Все, что связано с русским языком и, в принципе, с нашей культурой и историей, можно использовать как инструмент "мягкой силы". Любые невоенные методы – это "мягкая сила".
Но как раз здесь Россотрудничество во главе с Евгением Примаковым в этом году отказалось сотрудничать с организаторами "Тотального диктанта". Насколько я понимаю, это было связано с некоторыми персонами, которые участвовали в организации акции.
– Как вы относитесь к такому решению?
– Здесь я, пожалуй, поддержу Россотрудничество, поскольку в качестве причин они указывали на некоторую идеологическую направленность людей, которая в принципе несовместима с деятельностью российских ведомств.
– Какие еще методы для распространения российской "мягкой силы" вы считаете эффективными для Прибалтики?
– Инструменты, которые я бы предложил, – это дистанционное образование. А еще чтобы люди, которые являются русскими в Прибалтике и зачастую не имеют гражданства таких стран, как Латвия и Эстония, могли в облегченном режиме посещать Россию, жить в России и получать образование.
Сейчас их очень часто приравнивают к иностранцам и фактически включают все возможные бюрократические процедуры, которые вынуждены проходить граждане других государств.
Я бы высказался за максимальное упрощение этих процедур для людей, которые являются российскими соотечественниками за рубежом.
– Во многих странах для того, чтобы упростить такие процедуры, применяются специальные документы. Например, есть Карта поляка и Карта венгра. Можно ли создать что-то подобное для русских соотечественников?
– Да, вы здесь предвосхитили мой ответ. К сожалению, в РФ миграция не разделяется на собственно миграцию и на репатриацию. Если конкретно говорить о прибалтийских республиках, я точно знаю, что Латвия осуществляет процедуру репатриации.
Также, например, всем известна политика по отношению к своим репатриантам Израиля и Германии.
И на постсоветском пространстве другие страны также этим занимаются. Например, Казахстан ищет казахов по всему миру и предлагает им приехать в страну. У России, к сожалению, такой политики пока нет.
– Вы имеете в виду, что следует облегчить именно процедуру репатриации?
– Да. Сейчас человек, который приезжает как временный рабочий, приравнивается к тому, кто действительно хочет жить в России, служить в российской армии и умирать за интересы страны, потому что он считает себя ее частью.
Эти два человека оба достойны того, чтобы жить и работать в России, но все-таки следует их различать и создавать совершенно разные институты и режимы пребывания и въезда для этих людей.
Безусловно, репатриация должна быть максимально упрощена для определенных категорий лиц, проживающих за пределами РФ.