Многие помнят, что на уроках истории нам рассказывали, как французская армия Наполеона форсировала Неман, вторглась в западные владения Российской империи и начала войну против России. Но как жил император французов в Литве, какие настроения царили в Вильнюсе и как местные жители встретили Наполеона?

Небольшой промежуток времени занимает пребывание французского императора и Великой армии на литовских землях – от торжественного вступления в Вильнюс вплоть до бегства после фатального поражения французов в российской кампании.

Ранее шла речь о том, как французская армия форсировала Неман, вторглась в западные владения Российской империи, какое впечатление на Наполеона произвели литовцы и как император французов жил в Вильнюсе, готовясь к походу на Россию. Справедливости ради нужно отметить, что жизнь элиты, балы и разговоры в салонах далеко не всегда отражают реальность.

Часть I. Наполеон в Литве: эти поляки – другие, чем те, что в Польше

Часть II. Толпы людей с криками "Виват, император!" встречали Наполеона в Вильнюсе

Значит, будут грабить

Напомним, что поляки, виленская и литовская знать встретили Наполеона как избавителя, поскольку аристократы лелеяли мечту о восстановлении Речи Посполитой и искренне верили, что император поможет им воплотить эту романтичную идею в реальность.

Между тем радостное настроение поляков и литовцев омрачалось лишь неприятными известиями, что французы грабят. Сначала этому не хотели верить, но слухи оправдались фактами. Не всякий знал, что в течение нескольких дней со времени перехода французской армии в Россию более десяти тысяч солдат разбежались для грабежа. Насилию подвергались главным образом дома помещиков, монастыри и более или менее состоятельные усадьбы крестьян.

Мародеры забирали не только съестные припасы, но и домашнюю утварь, одежду, обувь. Мародерством особенно занимались немцы (баварцы), иллирийцы и итальянцы – сами французы грабили меньше. По французским источникам, число мародеров в области Литовского генерал-губернаторства, которое Наполеон учредил как административно-политическую единицу в 1812 на современных территориях Литвы и Белоруссии, доходило до 25 тыс. человек.

На четыре мили вокруг Вильны были расположены особыми отрядами войска Красинского для поимки грабителей, которых тотчас же отправляли в город. Запрещено было поздно ходить по городу: гвардейские гренадеры, составлявшие ночные обходы, забирали всех "праздношатавшихся". Пойманных мародеров обыкновенно расстреливали на площадях Вильнюса.

Жители деревень и сел, узнав, что власти принимают меры к прекращению бесчинств, стали смелее защищаться. Имея у себя достаточное количество охотничьих ружей, оставленных мародерами, помещики и их управлявшие иногда с успехом отражали нападения грабительских шаек.

Исследователь-этнолог Федот Кудринский пишет, что бывали случаи, когда солдаты Великой армии грабили монастыри и глумились над святыми образами. Как правило, за это они приговаривались к казням военно-полевым судом, однако при всем при этом наполеоновская армия знатно поживилась в Литве, ведь, помимо мародеров, военные экспроприировали имущество в огромных количествах, что, по сути, является тем же грабежом, только организованным и официальным.

Звезда пленительного счастья

Неудивительно, что уже в Вильнюсе Наполеон почувствовал, что предстоящий поход – дело очень рисковое даже для него – непобедимого доселе гения войны. Очевидцы, находившиеся с ним, в мемуарах о том времени отмечали изнеможение на лице императора. "Заняв город Вильна, Наполеон с первых шагов стал испытывать неудачи, ряд которых окончательно погубил его колоссальное предприятие", – писал барон де-Марбо.

Помещик Эйсмонт, оставивший письмо о пребывании Наполеона в Вильне, говорит об описываемом времени:

"Примечая всеобщий беспорядок, водворившийся в разнородных его войсках, – отсутствие единомыслия и хладнокровие во взаимном друг друга вспомоществовании – тогда как лошади изнурились, экипажи оставляемы были, лошади и люди от усталости падали, орудья оставались брошенными так, как будто бы никакой команде не принадлежали, и будто бы никто тем заниматься не должен, – подумал я, что могущество при таком беспорядке не может долго продолжаться и что участь войска непременно должна последовать такая, какую испытало при Красном море бесчисленное фараоново войско, о коем нам гласит Святое Писание.

Когда же я это мое замечание сообщил некоторым последователям Наполеона, то едва было не сделался жертвою моей откровенности, ибо один из сумасбродных вынул полуаршинный кинжал и бросился ко мне, закричав: "Умри, неверующий в могущество земного бога и непостижимый его порядок!".

Но, к счастью, этот удар был отклонен рукою другого, и вот от сих пор научился я молчать и поосторожнее быть в сообщении другим моих замечаний".

Однако, несмотря на несколько затруднительное положение армии и "беспорядки в продовольственном деле", Наполеон продолжал сохранять кажущееся спокойствие и благодушие. Казалось, этого человека не могли устрашить никакие неудачи. Огромный военный опыт давал ему достаточное основание не смущаться такому положению вещей. Наполеон знал, что и раньше, в прежних походах, интендантская часть его армии была не в блестящем положении, что тем не менее не мешало его головокружительным победам.

Справедливый император

Наполеон не потворствовал мародерствам и требовал жестоко наказывать нарушителей. Федот Кудринский пишет, что во время конных и пеших прогулок по улицам города Наполеон лично принимал жалобы от ограбленных его войсками и приказывал платить по оценке просителей. Более того, иногда, когда мимо него проходили случайные военные повозки, император мог лично обыскать их, чтобы поймать за руку грабителей.

В частых разбоях и мародерских набегах Наполеон винил начальников военных частей: "Господа, вы меня бесчестите, вы меня губите!". Так император кричал на своих командиров, от которых требовал пресекать безобразия и соблюдать железную дисциплину.

В то же время город продолжал жить своей жизнью, а пребывание императора ненадолго сделало его центром притяжения со всей Европы. Вслед за военными сюда потянулись путешественники.

"Французов удивляла в Вильне дешевизна жизни, судя по следующей заметке, посланной в парижскую газету (от 6 июня 1812 г.): "Нет, кажется, другой страны в мире, где можно было бы жить так дешево, как в Литве; мясо жирное и сочное, причем ягненок, например, стоит только 3 или 4 флорина, напиток вроде пива стоит два гроша кувшин; так же дешевы дичь и домашняя птица; утки – лучшие, чем где-нибудь в другом месте", – приводит Кудринский фрагмент записки.

Выезд из Вильнюса

Позже сам император в своих записках писал, что его ошибкой была медлительность в Вильнюсе. Утвердившись в Литве, он считал себя завоевателем края и не спешил. Некоторые даже считали, что Наполеон останется в Вильне на зимних квартирах. Говорят, что Наполеон сказал однажды своим приближенным: "Для 1812 года – довольно! Остальное довершит 1813-й!".

С другой стороны, если это и было сказано, то лишь под влиянием минуты. Наполеон не любил мирной колонизации. Устройство чужих стран не входило в программу его деятельности. Совсем скоро он изменил свое намерение и дал приказ войскам идти дальше. Всем было ясно, что война должна была разыграться в пределах России, поскольку первые действия показали – русские будут избегать больших столкновений и крупного сражения, они будут обороняться.

Наполеон покинул город спустя три недели пребывания – император двинулся с армией на Россию.

"16 июля, в полночь, император выехал из нашего города. Сколь ни прискорбно для нас отсутствие нашего избавителя, столь же утешительна надежда на то, что его отъезд еще более удалит врагов Польши. Не прошло еще и месяца со дня прибытия нашего мстителя, а уже поляки освобождены от Немана до Днепра и от Двины до Припяти. В течение трехнедельного своего пребывания в нашем городе император Наполеон восстановил расстроенную администрацию, привел в порядок полицию путей сообщения и различные иные учреждения, как военные, так и административные", – писала газета "Литовский курьер" об отъезде императора.

Для управления городом остались министр иностранных дел герцог Бассано, губернатор Вильны барон Жомини и барон Биньон, императорский комиссар.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.