С начала августа белорусско-литовскую границу пересекает рекордное число беженцев. В целом за этот год число нелегальных эмигрантов уже превысило отметку в 1,5 тыс. По сравнению с 2020-м поток вырос в 22 раза.
Психика литовских силовиков не выдержала. Несколько десятков человек, пытавшихся прорваться на свободу из палаточного городка, были задержаны и избиты. Затем их насильственно выдворили на территорию Белоруссии, где им оказали медицинскую помощь.
Беженцы в прямом эфире поделились своим горем и заодно подвергли критике литовские власти: "Lithuania is not good" ("Литва – не хорошая" – прим. Baltnews).
При этом международное право – не на стороне официального Вильнюса. Ведь по Дублинскому трактату 2013 года Литва обязана обеспечить переселенцам достойное проживание. Но литовская ксенофобская элита не хочет этого делать, поэтому поступает хитро, организуя для беженцев невыносимые условия для проживания.
Цитируя президента Белоруссии Александра Лукашенко: "У нас скотину так не держат. Не кормят, беременные женщины, некоторые с детишками шли туда. Выбрасывают прямо на границе. Мы забираем, лечим, спасаем, а что ж делать".
Белорусский народ – добрый. Он готов принять и приютить человека, попавшего в беду, независимо от национальности, культуры, вероисповедания, родного языка. А у Литвы, как показывает историческая практика, с этим проблемы. И у Латвии тоже.
В общем, не выдержали официальные Вильнюс и Рига экзамен на пресловутую толерантность. Вместо того, чтобы действовать гуманно, они выкручиваются, стремясь выйти чистыми из воды. Эта история весьма показательна.
Беженцы – кто они?
Большинство беженцев, находящих спасение в странах ЕС, бегут не от хорошей жизни, как бы мы к ним ни относились – настороженно, с опаской, с недоверием, как к потенциальным террористам. Это наши этнокультурные стереотипы. Мы мыслим медийными образами. В нашем сознании евробеженец – это агрессивный араб, чаще всего находящийся под воздействием наркотиков, который насилует и иногда убивает белых девушек и требует особо трепетного к себе отношения. Мало кто хочет взглянуть на ситуацию с другого ракурса.
Откуда происходит большинство ищущих приют переселенцев? Из Ирака. Что свирепствует в Ираке вот уже почти восемнадцать лет? Гражданская война, принимающая то явные, то скрытые формы. Когда-то Ирак был сравнительно мирным и в чем-то даже процветающим государством. Лет сорок назад, в эпоху молодого и амбициозного Саддама Хуссейна, претендовавшего на политическое лидерство в ближневосточной иерархии.
Тогда Ираком управляла баасистская элита, строившая особую форму арабского социализма. Более того – в те годы Запад усиленно помогал Багдаду целевыми субсидиями и оружейными поставками, рассчитывая, что Саддам сможет силой свергнуть теократический строй в соседнем Иране, ставшем костью в горле каждой следующей президентской администрации США. Война, в которой схлестнулись арабо-европейская коалиция и Исламская Республика Иран, продолжалась восемь лет и закончилась разрывом в клочья экономики Ирака.
Дальше, с целью поправить свою положение, иракский правитель учинил интервенцию в Кувейт, после чего американская военщина обрушила на Ирак всю свою армейскую мощь. Саддам, однако, создал себе образ непобедимого полководца, который фактически в одиночку смог устоять перед превосходящими силами коллективного Запада. Тогда Вашингтон протолкнул через ООН пакет удушающих санкций, в том числе и на поставки медикаментов и товаров первой необходимости. В результате экономика Ирака оказалась блокированной, а население резко обеднело. К концу 1990-х годов в стране свирепствовал гуманитарный кризис.
Позже, в 2003 году, разыгралась жестокая интервенция США и их союзников в Ирак, итогом которой стало поругание и разграбление уникальных памятников древневосточной культуры, уничтожение инфраструктуры и миллионы жертв среди мирного населения.
Следствие внешней политики Прибалтики
Тогдашние Латвия и Литва безоговорочно поддержали оккупацию Ирака. Экс-премьер Латвии Эйнар Репше за два часа до интервенции бросился уговаривать Сейм принять резолюцию в поддержку вооруженного сценария для Ирака.
Более того, европарламентарии от республик Прибалтики, например, Сандра Калниете, горячо приветствовали идею вторжения в Ирак. Дескать, наш долг – принять участие в "крестовом походе". Многие рядовые латыши и литовцы яростно отстаивали идею вторжения в Ирак, считая, что они должны быть вместе со всем "цивилизованным международным сообществом".
Латвийские политики выступали тогда так лихо, что даже экс-президент Франции Жак Ширак, старавшийся быть осторожным дипломатом, вменил в вину Латвии то, что она упустила возможность промолчать.
Сегодня восточные беженцы – это вовсе не радикальные исламисты или потенциальные террористы, спящие и видящие, как Европа сгорает в адском пламени. Это обездоленные, лишенные средств к существованию молодые люди, которые бегут из страны.
Современный Ирак характеризуют вспышки массовых беспорядков, жестокий продовольственный кризис, безнаказанный произвол, чинимый американскими военными, отсутствие у большой части населения доступа к должному уровню образования и здравоохранения.
Внимание, вопрос – кто должен нести за это ответственность? Только лишь США, которые стали главной движущей силой оккупации? Или также выступившие за захват суверенного государства прибалтийские элиты, которые ввели туда свои пусть маленькие, но контингенты? Ведь международное право никто не отменял.
Неожиданные параллели
Иракские беженцы, просящие убежища – нет, не в Литве, конечно же, а преимущественно в Германии, – мало чем отличаются от литовских, скажем так, экономических беженцев, просящих убежища в Англии, Ирландии и в той же Германии. Отличаются лишь цветом кожи и вероисповеданием. В остальном явления зеркально отражают друг друга.
В свое время открытие еврограниц для прибалтов стало "манной небесной". Молодые литовские и латвийские гастарбайтеры штурмовали национальные аэропорты. Некоторые продавали последнее, только бы приобрести билетик в Лондон или Дублин. Но ирландская, английская, немецкая полиция их не преследовала, не издевалась над ними и не выпроваживала из страны под улюлюканье местных захолустных ксенофобов.
Наоборот – их приняли с уважением и обеспечили работой. Почти у каждого из жителей пограничных литовских городков есть родственник, пытающий счастья за рубежом. Отчего тогда сами эти литовцы со звериной ненавистью дышат в сторону своих же товарищей по несчастью – иракских и афганских беженцев?
Мне (автору Александру Филею – прим. Baltnews) могут возразить – нашел, мол, кого сравнивать. Наши-то – литовцы, латвийцы, поляки – работящие, трудолюбивые, энергичные. Они устраиваются, вреда никому не приносят, живут тихо-мирно, заполняют свои социально-экономические ниши.
Но давайте посмотрим трезво и беспристрастно. Именно выходцы из Прибалтики 10–15 лет назад принялись украшать своими скромными именами криминальные сводки Англии, Шотландии, Ирландии. Налеты, вооруженные ограбления, угон автомобилей (кстати, литовская криминальная классика), квартирные кражи, телефонные мошенничества – вот неполный список жанров, в которых работают латвийские и литовские "гастролеры" в одном только Соединенном Королевстве.
Когда же после выхода Великобритании из ЕС власти только заикнулись о том, что совершающих правонарушение латвийцев, может быть, будут депортировать на родину, – какой шум поднялся в латвийских СМИ.
Что касается беженцев с Арабского Востока – да, они не очень-то стремятся работать на "кафиров". Отчасти – по религиозным убеждениям. Но еще и потому, что зачастую они получают приличные социальные пособия, в том числе и на детей.
Но позвольте – а в чем разница между афганцем с тремя детьми, получающим пособие от соцструктур Берлина, и литовцем с тремя детьми, получающим аналогичное пособие из Лондона? Оба родителя имеют возможность не работать, ибо размер пособия позволяет им сравнительно хорошо жить.
Не переняли опыта России
Кстати, жители Средней Азии, приезжающие в Россию на традиционные заработки, часто работают не покладая рук, безропотно соглашаясь со всеми условиями принимающей стороны. Так кто же виноват в том, что Германия или Франция не способны создать для приезжих из Ирака или Афганистана такие же условия трудоустройства?
Вместо этого они предпочитают щедро откупаться от "понаехавших", лишь бы только не травмировать чуткую душу мигранта и не заставлять его работать в нарушение каких-то мифических норм демократии. Но это – личный выбор стран старой Европы.
Ни для кого не секрет, что в Москве трудовые мигранты заняты по полной программе – особенно с учетом темпов жилищно-коммунального строительства в Первопрестольной. А те же арабские мигранты в Париже или Берлине не обременены работой и кучкуются в своих этнокультурных гетто, куда белый еврообыватель лишний раз старается не заглядывать. Боится. Или брезгует.
Жестокость же латвийских и литовских политиков не утихает. Так, латвийский депутат от Нацблока Янис Домбрава отметил, что надо разрешить пограничникам стрелять по нелегальным мигрантам. Конечно, сказал он это потому, что у Нацблока – очередное предвыборное обострение, но суть от этого не меняется.
Призвать стрелять в живого человека, бегущего от кризиса на родине, в уничтожении которой принимали участие и войска с родины этого депутата, – сильная логика.
Пока же в литовском пограничье продолжаются бессудные расправы над беженцами. Цинизм ситуации еще и в том, что пару лет назад бывший литовский премьер Саулюс Сквернялис пообещал, что примет нужное количество беженцев в рамках общеевропейской солидарности.
Оказывается, что это ничем не подкрепленные слова, которыми руководители республик Прибалтики привыкли разбрасываться в зависимости от направления политических ветров.
Между тем неплохо было бы понять, что беженцы с арабского Востока – это зеркало самой Прибалтики. И найти в себе силы решить этот кризис, который грозит принять затяжной характер.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.