Сюжет 3
В предыдущем разборе было высказано предположение, что набор статей УК Литвы, по которым обвинялся Вячеслав Титов, – пристрелка, потому что статьи "Антифашистская деятельность" в литовском УК (пока) нет. Понятно, что с позиций "национальной безопасности" деятельность Титова надо было осудить, но вот поиск соответствующей статьи оказался для прокуратуры тяжким испытанием. Пришлось обращаться за помощью.
"Политкорректор": дело Титова – часть I
В приговоре Клайпедского участкового суда приводится позиция Департамента государственной безопасности Литвы:
"1. Оценка ДГБ совпадает с выводами анализа, указанного в служебном рапорте Клайпедской участковой прокуратуры Клайпедской окружной прокуратуры (Клайпеда-2) от 19.12.2018, о распространяемой Вячеславом Титовым информации. Распространяемая В. Титовым информация оценивается как умаляющая государственность Литвы и не совместимая с интересами национальной безопасности Литвы. Умаляя государственность Литвы, В. Титов распространяет не соответствующую действительности информацию о проходившей в Литве в 1944–1953 г. партизанской войне против оккупации Советского Союза (СССР), о якобы возрождающемся в Литве нацизме и возрастающей русофобии. Он сотрудничает (участвует в передачах и/или дает интервью) с ведущими агрессивную пропаганду против Литвы институциями власти России или принадлежащими близкими к Кремлю олигархам телевизионными каналами и новостными порталами интернета, деятельность которых нарушает интересы национальной безопасности Литвы.
2. Распространяемая В. Титовым информация соответствует интересам России, осуществляющей агрессивную иностранную политику. Кремль стремится увеличить влияние в бывших странах СССР (также и в Литве) и изменить в части этих государств выбранное направление евроатлантической интеграции. Для увеличения влияния Россия выбирает разные инструменты, среди них один из важнейших и активнейших используемых против Литвы – это пропаганда. В проводимых пропагандистских кампаниях Россия обвиняет Литву в систематическом нарушении прав русскоговорящих и сознательном поощрении возрождающегося нацизма и якобы растущей русофобии.
В пропагандистских сообщениях Литва представляется как разжигатель войны, а расположение передовых сил НАТО в Литве изображается как подготовка к нападению на Россию. Систематически распространяемыми пропагандистскими сообщениями Россия пытается уменьшить доверие жителей Литвы к институциям власти, Европейскому союзу и НАТО. В 2018 г. пропагандисты Кремля много внимания уделили дискредитации значимых для Литвы исторических дат и личностей (особенно связанных с партизанской войной 1944–1953 г.). Отмечается, что В. Титов активно распространяет эти указанные рассказы пропаганды России".
Ну и далее уже набившая оскомину трескотня, однако то ли статьи "шпионаж-лайт" (феномен, названный и изученный Владимиром Линдерманом) еще нет в литовском УК, то ли… не знаю, что. Потому что предполагать, что прокуратура "постеснялась" предъявлять это обвинение Титову – не приходится.
"Шпионаж" от "шпионажа-лайт" отличается прежде всего тем, что государство, в пользу которого работает "лайт-шпион" ("соответствует интересам России"), часто просто не в курсе, что у него "на местах" такая разветвленная резидентура.
Поскольку никакие формальные отношения его с "лайт-шпионом" не связывают – ни явные, ни секретные. Иначе как объяснить тот факт, что и деньги на адвоката Вячеславу пришлось искать самому, и деньги на штраф собирать с протянутой кепкой? Насколько я понимаю, все именно так и было.
На этом сюжет можно было бы и закончить, если бы не результаты недавних социологических опросов в Литве, проведенных компанией Vilmorus. Проанализировавший их результаты политолог Александр Носович пишет:
"Абсолютное большинство литовцев считает слишком жесткой политику своей страны по отношению к России и выступает против роста военных расходов. Литовский истеблишмент из-за этого даже вступил в публичный спор со своим народом: президент Гитанас Науседа упрекнул литовцев в политической несознательности из-за нежелания отдавать деньги на армию. Впервые непопулярность курса правящего класса на конфронтацию с Москвой в Литве стала столь очевидной.
Несовпадение официального курса с отношением населения столь отчетливо бьет в глаза, что литовцам решил попенять на политическую несознательность глава государства.
"Я буду стремиться к тому, чтобы мы поняли одну простую вещь – если мы хотим сэкономить на своей безопасности, тогда да, разумеется, пенсии мы можем получать и от другой страны. В Литве власти повышают расходы на оборону, публично заявляя, что это делается ради "отражения российской угрозы", – заявил президент Литвы Гитанас Науседа.
Впервые конфликт правящей верхушки с простыми литовцами из-за проводимой политики обозначился настолько резко.
Народ выбирает безусловным приоритетом решение проблем в социальной сфере. Неудивительно. Страна, являющаяся мировым лидером по алкоголизму и европейским по самоубийствам, входит в "почетные" первые тройки по нищете, по убийствам, по смертности населения, по эмиграции".
На фоне таких данных ставить знак равенства между "интересами национальной безопасности" и "интересами жителей Литвы" становится не просто трудно, а невозможно. Потому что "абсолютное большинство литовцев" против "интересов национальной безопасности" в понимании литовской Охранки.
Сюжет 4: "Живые и мертвые"
На фоне предыдущего сюжета интересно рассмотреть обвинение Титова по ч. 2 ст. 313 УК Литвы.
Из приговора Клайпедского участкового суда: "При обсуждении вопроса об увековечивании памяти А. Р.-В. Титов заявил членам комитета: "Вы действительно считаете, что стоит увековечивать такого человека, которым было убито 8 тысяч мирных жителей и детей?".
Также суд привел запись Титова в Facebook от 19.07.2018: "Таким националистическим преступникам против мирного человека не место для увековечивания в нашем городе Клайпеде. Тогда его (А. Р.-В.) считали руководителем националистического бандитского формирования (движения вооруженного сопротивления Литвы), а в контексте сегодняшних дней его можно было бы назвать "лидером террористической организации", занимающимся террором против своего народа… Это первый случай, когда в Клайпеде планируется героизировать "национального преступника".
Ч. 2 и 3 ст. 313 УК Литвы (в Google-переводе) "Презирая память погибшего" выглядят так:
"2. Любой, кто публично распространял ложные обманы в отношении умершего, что может привести к неуважению к людям или подрыву его памяти, совершил проступок и наказывается общественными работами, штрафом, лишением свободы или арестом.
3. Лицо несет ответственность за действия, предусмотренные в пунктах 1 и 2, только в случае подачи жалобы потерпевшим, заявления его законного представителя или ходатайства прокурора".
Статья, как нельзя более подходящая для обвинения Вячеслава, если допустить, что его "ложные обманы" не соответствуют действительности, и А. Р.-В. – невинная жертва "геноцида литовского народа". Кстати, возвращаясь к теме "геноцида литовского народа", приведу одну цитату из решения участкового суда, на которую сначала не обратил внимания:
"Органы СССР, боровшиеся с сопротивлением в Литве, пытались задержать или уничтожить А. Р.-В. с того момента, как он начал партизанскую борьбу. Он упоминается во многих оперативных делах советской безопасности".
Ни один "геноцид" не ставит перед собой задачу "задержать или уничтожить", а только "уничтожить". Но это так, в скобках.
В ст. 313 УК Литвы крайне интересен как объект преступления, так и порядок привлечения к ответственности. Объект преступления описывается юридическим словарем так:
"Объект преступления – один из четырех элементов состава преступления; конкретные, охраняемые уголовным законом общественные отношения, на которые посягает виновный".
Что в данном случае является объектом преступления? Память об ушедших. Специально привел эту статью в Google-переводе, чтобы читатели видели то же, что и я. "Погибшие" – умершие насильственной смертью, "умершие" понимаются в основном как умершие естественной смертью, так что тут возможны варианты.
Является ли сохранение (и охранение) памяти об ушедших (погибших?) моральной целью? Безусловно. Особенно в наше время тотального беспамятства и "клипового мышления". Однако представить себе общество, в котором добрая память об ушедших охраняется именно уголовным законом, а не общественным порицанием, мне сложно. В голову приходит только конфуцианский Китай с его культом предков, "сыновьей почтительностью" (сяо) и "почтительностью к старшему брату" (ди).
Я – убежденный сторонник школы естественного права (это там, где права человека), в которой существует понятие "правового закона". Основная характеристика правового закона – его социальная обусловленность. Если попросту, то закон должен вырастать из жизни и быть реально необходимым.
Давайте вспомним: "Страна, являющаяся мировым лидером по алкоголизму и европейским по самоубийствам, входит в "почетные" первые тройки по нищете, по убийствам, по смертности населения, по эмиграции". Это – про живых, и это никакие не журналистские выдумки, а реальные факты. На таком фоне подобная гипертрофированная и охраняемая уголовным законом забота о памяти мертвых выглядит… неестественно. И кто на таком фоне несет ответственность за нищету и доведение до самоубийства, за то, что народ валом валит из страны? И какую ответственность?
Если изучить порядок привлечения к ответственности по рассматриваемой статье и ее формулировки, то они заставляют предполагать иной объект преступления, нежели защита "памяти погибшего".
Статья сформулирована откровенно плохо. Тут надо отметить одну традиционную особенность уголовных законов – как правило, они сопровождаются постатейными комментариями, причем единственными и издаваемыми государством, и все стороны процесса, а также суд эти комментарии признают.
Данное уточнение привожу затем, что комментариев к литовскому УК у меня нет, поэтому могу только предполагать, кто именно является "потерпевшим" в делах по ст. 313 УК. Мертвый-то уже мертв, поэтому "потерпевшим" быть не может. И "законного представителя" тоже иметь не может. Можно предположить, что это родственники, круг которых приведен как раз в комментариях, хотя надо было бы привести его в самом законе.
Также из УК непонятно, куда "потерпевший или его законный представитель" представляют "жалобу" или "заявление". Если в прокуратуру – то это одно, а если прямо в суд, то тогда мы имеем дело с процедурой "частного обвинения". У нас в Эстонии такая процедура в уголовно-процессуальном кодексе была, если не ошибаюсь, до 2003 года – по делам об изнасилованиях и клевете. Эта процедура имела смысл, потому что жертва клеветы или изнасилования сама могла решать, обращаться ей в суд или нет, поэтому она и называлась – "частное обвинение". В данном же случае мы имеем дело с альтернативной процедурой – в суд (с учетом моего предположения) могут обратиться как прокурор, так и "потерпевший". Однако прокурор в суде поддерживает "государственное обвинение", очевидно, исходя из "национальных интересов", что было ярко продемонстрировано в деле Титова.
(Кстати, интересное совпадение: в 2003 году в Эстонии декриминализовали (исключили из Кодекса о наказаниях) клевету (в адрес живых), в том же году в Литве криминализовали "ложные обманы" в адрес мертвых…).
Обвинение против Титова не было частным; более того, из судебных решений совершенно не видно, чтобы к процессу были привлечены какие-то родственники А. Р.-В., если они вообще есть.
И здесь четко прослеживается законодательно зафиксированный конфликт интересов: что делать в случае, если прокурор в целях "национальной безопасности" хочет оградить от "ложных обманов" "память погибшего", а "потерпевшие" – не хотят? Потому что знают, например, что никакие это не "ложные обманы"? УК не оставляет "потерпевшим" никакой возможности опротестовать производство, в связи с чем "частное обвинение", как право "потерпевших", становится фикцией.
Интересы "национальной безопасности", столь безапелляционно изложенные литовской Охранкой, в данном деле очевидны: 2018 год в Литве был объявлен годом Адольфаса Раманаускаса-Ванагаса. Это решение принял Сейм Литвы. "За" проголосовал 81 депутат, 1 воздержался, голосов "против" не было. Сейм назначил стране героя, и все попытки опорочить его светлую память будут подавляться со всей мощью государственного принуждения.
Заканчивая эти рассуждения об объекте и процедуре ст. 313 УК Литвы (а такие рассуждения в СМИ проникают крайне редко), хочу привести для сравнения ст. 5 российского закона "О реабилитации жертв политических репрессий", в которой как раз переосмысляются некоторые объекты преступлений:
"Признаются не содержащими общественной опасности нижеперечисленные деяния и реабилитируются независимо от фактической обоснованности обвинения лица, осужденные за:
а) антисоветскую агитацию и пропаганду;
б) распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный или общественный строй".
Итого в 1991 году Россия решила, что "ложные обманы" в отношении советского государственного строя, а также антисоветская пропаганда ей больше не угрожают. В 2003 году Литва решила, что ей угрожают "ложные обманы" в отношении назначаемых ею героев и российская пропаганда.
P.S. В заключительной части, которая выйдет в субботу, попробуем понять, кем же был А. Р.-В., а также посмотрим на особенности реабилитации по-литовски.
Свободу Юрию Мелю, Альгирдасу Палецкису, Олегу Бураку, Константину Никулину!
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.