Чтобы познакомиться с буднями и нуждами литовских земледельцев, отправляемся в провинцию в гости к Владимиру Коту. Собеседник – классический фермер среднего калибра. В Шальчининкайской глубинке он известен как крепкий хозяйственник, поклонник современной сельскохозяйственной техники и преуспевающий пчеловод.
– Владимир Владимирович, каковы виды на урожай?
– По весне были опасения и тревожные прогнозы, но сегодня можно с очень большой долей вероятности предположить – без хлеба не останемся. Как исстари повелось, будет хлеб – будет и песня. После 2018 года с его аномальными осадками, когда часть урожая осталась гнить в полях, и после 2019, когда труды фермеров пошли прахом из-за нетипичной для наших мест засухи, текущий год возвращает земледельцам оптимизм и надежды на стабильность.
Дело не в том, что необходимо кормить семью. Родители, супруга, дети – само собой. Однако если взять на круг, то каждый крепкий средний литовский фермер содержит еще десять человек. Прибавочную стоимость получают компании, торгующие топливом, удобрениями, средствами защиты растений, сельхозтехникой и запчастями к ней, разного рода посредники, переработчики. Сезонные наемные работники и смежники тоже зарабатывают. И так далее.
– Вы упомянули переработчиков. Литовская пресса много пишет о низких закупочных ценах и неоправданно высоких доходах этой категории предпринимателей. Злые статьи соответствуют действительности?
– Это отдельная большая тема для обстоятельной беседы. Если говорить кратко, переработчики забирают себе львиную часть прибыли. Они не брезгуют манипулировать и спекулировать на трудностях земледельцев, на их невысокой юридической грамотности, а то и безграмотности.
Могу сослаться на личный пример. Однажды оказался в такой ситуации, когда потребовалось оспорить выводы заготовителя об уровне сорности и степени влажности зерна. В инстанциях выяснилось, что утратил право опротестовать, поскольку счет-фактура на овес была выписана спустя трое суток после его приемки. А по действующему законодательству, спориться можно только в том случае, если финансовые документы получены не менее трех суток назад. То есть, заготовитель сознательно создал ситуацию, при которой фермер потерял деньги за восемь тонн якобы некондиционного зерна из 40 сданных. Убыток в 20% – ощутимая прореха.
Занимаюсь разведением овец, но закупочные цены на баранину в прямом смысле – евроценты. И тоже норовят обмануть: договариваешься об одной цифре, переработчик приезжает, отбирает лучших овец, ягнят и предлагает другую цену, значительно ниже. Куда деваться? И фермер вынужден соглашаться на драконовские условия. Земледелец горбатится год, а переработчик получает быстрые деньги: купил – переработал – продал.
Беда в том, что в Литве абсолютно отсутствует государственная политика регулирования закупочных цен. У власти непременно должны быть в руках рычаги, которыми можно ставить на место зажравшихся перекупщиков. Каким именно ветвям государственной власти нужно договориться между собой, это земледельцев мало интересует. Но фермеры, однозначно, страдать не должны. Не случайно принято считать, что сельское хозяйство – визитная карточка любого государства.
– Почему случился провал в Литве, где всегда сельское хозяйство было на очень высоком уровне?
– Оно и сегодня на уровне. Литовский фермер – это самый большой патриот своей страны. С учетом условий, в которых земледельцы находятся, перед ними нужно шляпу снимать. А над хлеборобами иной раз издеваются. Вспомним недавнюю акцию протеста. В чем мгновенно обвинили земледельцев? В том, что у них трактора дороже новейшего Mercedes, а все жалуются на условия жизни.
Что за необоснованные, странные упреки? Почему бытует мнение, что земледелец должен жить хуже всех? Лето на дворе, люди в отпусках, а фермерам не до отдыха. Они не могут позволить себе в бархатный сезон поехать к морю. Им нужно урожай убирать. Кстати, техника у земледельцев действительно современная, шикарная и дорогая. Но она не в собственности. Или в лизинге, или в аренде. Так что упреки – это всего лишь перевод стрелок ради отвлечения внимания от застарелых, коренных проблем. Впрочем, фермеры отличаются сплоченностью, солидарностью, их такими дешевыми понтами развести невозможно.
Тому, кто связан с животноводством, вообще не до сна. Это самоубийцы. Знакомый фермер, один из первых фермеров нашего района, с 1989 года развивает молочное животноводство, первым в Вильнюсском округе получил европейский сертификат качества молока. Голштинская порода коров – порода молочного направления и по праву считается одной из лучших. Она отличается высокими удоями, отсутствием особых требований к условиям содержания, средней мясной продуктивностью, распространена по всему миру. Но даже неприхотливое животное нужно выдоить утром и вечером, дважды покормить. Скотине не скажешь: закупочные цены низкие, ты пока молока не давай.
Постороннему трудно свыкнуться с мыслью, что молочное стадо формируется десятилетиями. Как, впрочем, и любое другое. Например, сосед растит быков на мясо. Он уже два года инвестирует в скотину, чтобы она набрала лучшие кондиции. И только когда бык вырастет, он начнет отдавать вложенное в него.
– Скажите, а как обстоят дела у соседей? Кого можно поставить в пример?
– Польшу. По прямым выплатам тамошние фермеры получают, к примеру, за мясных овец раз в восемь больше, чем литовские. На эту разницу поляк в состоянии закупить сено, зерно и так далее. У него голова не болит, механизм отработан: заказал – привезли – оплатил. А литовцам приходится заготовкой кормов заниматься самостоятельно, попутно решая кучу вопросов: где косить, как высушить, куда складировать?
К слову, со своими 60 гектарами обрабатываемой земли в Польше принадлежал бы к категории крупных фермеров. А в Литве считаюсь земледельцем среднего уровня, чуть ниже условной черты.
Раз мы затронули тему мяса, то вот что хотелось бы добавить: у соседей существует Ассоциация производителей свежего мяса. Проблем со сбытом у польских фермеров нет: подписываешь договор – приехали – погрузили – увезли – деньги легли на счет. Даже шерсть, которую в Литве после стрижки овец выбрасывают, в Польше централизованно скупают и платят животноводам хорошие деньги. Так в кармане фермера копеечка складывается к копеечке, финансовые возможности прирастают.
Надо признать: система взаимодействия государства и фермера в Польше выстроена разумнее, чем в Литве. Довелось там посетить одного земледельца. У того 12 гектаров земли и 250 овец. Из техники – еще довоенная немецкая косилка, конные грабли. Ни комбайна, ни трактора. Спрашиваю: как выживаешь? Отвечает: получаю 400 злотых за мясную овцу. Хватает, чтобы купить корм. Моя задача – вырастить, все остальное сделают смежники.
Еще один факт: в Польше производят абсолютно любую качественную сельскохозяйственную технику, которая по цене привлекательнее известных брендов. Литва в этом смысле – аутсайдер.
– Что собой представляет фермерское хозяйство, например, в вашем районе?
– Как правило, семейный бизнес: сообща работают старшие, молодежь и подрастающие поколения. Если сделать исторический срез, то можно сказать – в известном смысле в районе сохранилось традиционное земледелие. Время, конечно, внесло коррективы, появилось несколько экзотических направлений. Разведение страусов, например, или рыб ценных пород. Но доминанты сохранились: производство зерна, картофеля, выращивание скота и птицы.
– Мне уже рассказали, что ваша 13-летняя дочь Фаина – первая папина помощница. Чему уже успели ее научить?
– Дочь – первая помощница. И не из-под палки или от безысходности. Ей давно известно, что деньги на деревьях не растут: хочешь лучше жить – нужно лучше работать. Любую задачу в состоянии решить. Управляет трактором, пашет, у комбайна помогает убирать зерно, занимается пчелами. Фактически, пасека с 30 ульями – дочкина сфера ответственности.
При всем этом, отлично учится, занимается в художественной школе, любит рисовать. Родители учили меня выполнять любую работу. Пригодятся знания с навыками или нет – это второй вопрос. Так и я воспитывал старших, уже взрослых, а сейчас занимаюсь младшими. Труд должен быть в почете.
Вообще за своих детей мне не стыдно. Выросли работящими, упорными, терпеливыми и не жадными на добрые дела. Горжусь ими.
– Владимир, как на фермерах сказалась эпидемия коронавируса?
– Не заметили ее. Проскочили мимо этой чумы. Она пришлась на горячую посевную пору, было не до пандемии. Если и видели, только вечерами по телевизору. Пресса литовская писала, что фермерам трудно приобрести посевной материал, удобрения, средства химзащиты, что закрыты на карантин агрокомпании и так далее. Возможно, в каких-то районах ситуация весной сложилась именно так, но, кажется, все соседи благополучно проскочили этот отрезок времени.
– Представим, что молодой человек 20-25 лет решил заняться фермерством. Посоветуйте, с чего ему начинать, какое направление выбрать, как раскрутить бизнес, чтобы не пропало желание им заниматься?
– Главная литовская проблема – это проблема со свободной землей. Конкурсы по ее распределению как бы всегда прозрачны и законны, но, одновременно, достаточно фальсифицированы в рамках действующего законодательства. Например, какой-то горожанин из Шяуляй вдруг получил право пользования многими свободными участками по всей стране. Ему земля не нужна, но он зарабатывает, перепродавая право пользования.
А фермер, по соседству с хозяйством которого лежит свободная земля, может ее не получить на вполне законных основаниях. Взятка чиновникам службы землеустройства – единственный выход. Поэтому только молодых рук и желания начинающему фермеру недостаточно. Как работать, если нет земли?
Чтобы получить право участвовать, например, в программе модернизации, молодой фермер обязан продемонстрировать темпы развития своего хозяйства. А каким образом, если обрабатываемые площади не увеличиваются? Понятно, что десять коров не выкормишь на том же участке, на котором выросла одна.
Вот вам и пример коррупции на ровном месте. Причем чем более литовский регион традиционно сельскохозяйственный, тем выше уровень коррупции. Впрочем, хватает ее и в промышленных районах.
– У вас замечательный знаменитый мед. Пробую его – и облизываюсь.
– Сами знаете: мед – это очень странный предмет. В данном случае он имеет аромат карамели и малины. Аромат карамели дает медоносное растение фацелия. Его высеивают пчеловоды. Такой мед считается лучшим по своим вкусовым качествам и послевкусию. Его диастазное число, или число Готэ, составляет более 50 единиц. Это очень хороший показатель.
Такого меда каждый год добываем немного, поэтому он ценен и полезен. А для диабетиков, например, гречишный мед вообще палочка-выручалочка. У меда с пасеки "Кот и пчелы" немецкий сертификат качества, что говорит о его высочайших кондициях. Если обратили внимание, разлит по оригинальным стеклянным банкам, даже металлическая крышка сделана под заказ.
Мед – эксклюзивный продукт нашего хозяйства. Еще не было случая, чтобы кто-то плохо отозвался о качестве. По многу лет люди покупают. А это, знаете ли, дорогого стоит. Доверие и уважение за деньги не купишь.
Я уже говорил, что литовские фермеры – самые большие патриоты государства. Почему? Потому что землю нянчат, как дитя малое.