В первые дни после докладов Владимира Путина про новейшую историю Европы из-за праздничного периода в Польше почти никто не комментировал его речи. Но уже после Нового года началась волна нервозных реакций, заявлений и резолюций польского политического класса.
Президент Путин по сути не сказал ничего нового. Об участии Польши в разделе Чехословакии 1939 года знают все, пишут многие польские историки, обсуждают публицисты. О польском антисемитизме бесконечно дискутируют писатели, ученые, журналисты. Эта болезненная тема присутствует в польских домах и нередко приводит к серьезным спорам и эмоциональным конфликтам. Однако когда об этом говорят иностранные лидеры, обычно в Варшаве возникает реакция, характерная для синдрома "осажденной крепости". Поэтому волна возмущения, которая поднялась в польском политическом истеблишменте, и привела к демонстративным шагам, которые для внешних наблюдателей могут выглядеть довольно странными, а порой и иррациональными.
Впереди – выборы президента, поэтому все эмоции вписываются также и в логику избирательной кампании. Про внешний имидж страны особенно никто даже не думает.
Сейм почти единогласно принял резолюцию, осуждающую российского президента и его трактовку событий, которые привели к трагедии последней мировой войны. Почти, потому, что один из депутатов, Януш Корвин-Микке (партия "Конфедерация") резолюции не поддержал, трезво заявив, что польский парламент не место для обсуждения исторических вопросов.
Все остальные поддержали – левые и правые, правительственное большинство и оппозиция. Естественно, что это вызвало определенный резонанс и в Москве, но любопытно, что не в Госдуме, а в Российском военно-историческом обществе. В дальнейшем решения польской стороны были только хуже. Президент Анджей Дуда после многих колебаний и требований изменить программу в соответствии с его личными желаниями окончательно отказался от участия во Всемирном форуме Холокоста, который в этом году проходит в Иерусалиме. Находиться рядом с российским президентом глава польского государства не хочет.
Все эти действия вызвали недоумение международных СМИ и иностранных публицистов. Американские, немецкие и другие западные информационные агентства передали новость под заголовками, что "Дуда бойкотирует годовщину освобождения Аушвиц".
Таким образом, польские политики нанесли имиджевый удар сами по себе, да и по стране, интересы которой представляют.
Многие задумываются, откуда у польских элит такое отсутствие элементарного инстинкта самосохранения. Ведь мировая реакция вполне предсказуема так же, как и реальные финансовые угрозы связаны с обвинениями в антисемитизме. Вопреки элементарной логике, Варшава решила сама вычеркнуть себя из ряда тех стран, которые могут праздновать победу над немецким фашизмом, несмотря на то, что это именно польские войска участвовали в освобождении Польши и вместе с Красной армией взяли Берлин.
Отрицание фактов из новейшей истории во многом связано с современной политической идентичностью польского государства. После распада восточного блока польские власти решили ссылаться на традиции Второй Речи Посполитой, по сути, вычеркивая период Народной Республики Польши, не признавая ее польским государством. Все это довольно опасно с точки зрения международного права; ведь это чревато и непризнанию тех межгосударственных договоров, которые заключались Варшавой с 1944 по 1989 год, включая, например, договора по определению западной границы. Но это – не все. Источником легитимности польского государства стал период с 1918 по 1939 год, который можно разделить на две части.
Первая длилась с провозглашения независимой Польши осенью 1918 года до мая 1926 года. Тогда поляки попытались создать основы демократического государства, парламентской республики. 12 мая 1926 года произошел государственный переворот, в результате которого к власти вернулся Юзеф Пилсудский. Тогда и началось превращение Польши в авторитарное государство, кстати, в соответствии с доминирующими тогда в Европе тенденциями. Авторитарная эволюция Польши (преследования оппозиции, фактическая отмена демократических выборов в парламент, кровавые репрессии, направленные против протестующих слоев населения – крестьян и рабочих) завершилась принятием новой конституции в апреле 1935 года. Правда, уже без Пилсудского, который скончался в 1935 году, но под руководством его политических наследников, так называемой санации, у которых в преддверии войны появились даже идеи внедрения тоталитарного строя.
Суть проблемы современной Польши заключается в том, что Варшава практически единственная страна Европы, которая не то что не осудила свое авторитарное прошлое, но культивирует память именно об этом периоде. Сложно представить современных испанцев, ссылающихся на наследие Франсиско Франко, или венгров, восхищающихся Хорти.
В Польше Пилсудский остается героем национальной истории, а любая критика его деятельности и взглядов воспринимается как посягательство на национальное достоинство.
Культ довоенной Польши приводит к трем основным последствиям. Во-первых, к искажению истории, в том числе и ошибочной трактовке внешней политики Варшавы в довоенный период. Эмоциональная реакция польских властей на исторические оценки, высказанные Владимиром Путиным, иллюстрация именно такой сверхчувствительности польской стороны. Во-вторых, к пренебрежению к демократическим стандартам и институтам, в свойственной польским политическим элитам тяге к авторитаризму. Оттуда и возникают постоянные проблемы с принятием правовой модели, приемлемой с точки зрения Евросоюза и не приводящей к серьезному конфликту с Брюсселем, который длится уже несколько лет. В-третьих, довоенная агрессивная восточная политика инспирирует политический класс современной Польши к разрушительным и провокационным решениям на восточном направлении. К тому же это совпадает с ролью, которая отведена Варшаве глобальным игроком в лице США.
Поэтому объективная, правильная оценка новейшей истории настолько и необходима для понимания сегодняшней Польши.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.