О возможных изменениях в закон о разведке в последние недели было сказано и написано так много, что, кажется, и добавить нечего. Но мы сегодня попробуем взглянуть на законотворческую инициативу главы государства сквозь фильтры, которые пока не были задействованы. Начать нужно с краеугольного камня, на котором разного уровня комментаторы нагородили бог знает что.
Гитанас Науседа включил в новую редакцию закона поправки, позволяющие спецслужбам вызывать жителей страны для превентивных бесед. Это даст сотрудникам Департамента государственной безопасности (ДГБ) и офицерам из Второго департамента оперативных служб (разведка и контрразведка) Минобороны возможность оперативно реагировать на агентурную информацию. Например, о том, что "человек может быть связан с деятельностью, которая в состоянии повышать риск или представлять угрозу для национальной безопасности или государственных интересов Литвы".
Науседа лишь внес поправки в парламент, но разрабатывали их не в президентуре, а в высоких кабинетах ДГБ в компании с армейскими разведчиками и контрразведчиками. Кроме профилактических бесед, два серьезных ведомства предложили предоставить разведслужбам право проверять личные документы и осуществлять административные аресты. Также спецслужбы могут получить право знакомиться с секретной информацией коммерческих банков без санкции судов. Новая редакция закона запрещает визуально фиксировать объекты разведывательных учреждений, предусматривает лучшую социальную защиту сотрудников спецслужб и членов из семей. То есть речь идет фактически о новом законе о разведке. Хотя именно так никто не говорит.
В чем цель нового документа? Главное назначение спецслужбистов – не безопасность государства, как они утверждают, а гарантии спокойной жизни себе любимым.
Поясним это на примере продолжающегося скандала вокруг депутата Сейма Ирины Розовой. Ее пытаются обвинить в чрезмерно тесных контактах с российскими дипломатами, работающими в Вильнюсе и Клайпеде. Женщина обвинения отвергает и даже переходит в наступление: если сотрудники ДГБ видели некую опасность для Литвы, почему ни словом, ни знаком не предупредили? Спецслужбисты парируют: намекали и не раз! Розова пожимает плечами: блондинка не обязана расшифровать "эзопову речь" или сигналы о возможных угрозах. Сказали бы агенты госбезопасности о них нормальными человеческими словами, тогда – другое дело…
Если поправки к закону о разведке были бы уже приняты, Розовой обязательно пришлось бы подписать документ, подтверждающий факт беседы. Заявить в парламенте "меня не предупредили" не удалось бы. Об Об этом же говорит советник Науседы, кстати, бывший сотрудник департамента госбезопасности Айнис Разма: в данный момент не регламентируемые беседы сложно признать доказательствами в суде, поскольку лицо, привлеченное к правовой ответственности, может их отрицать.
"Есть определенный аспект правового обязательства: если за чашкой чая я встречаюсь с вами как сотрудник разведки и говорю, что вам грозит опасность, вы скажете "спасибо" и продолжите со мной контакты. Следователю или суду вы можете сказать, что вас не предупреждали, поскольку для этого нет никаких доказательств. В новых условиях человек должен подписать [стенограмму разговора]. В нем фиксируется, что он ознакомлен, возникает определенная обязанность", – заявил советник в интервью радиостанции Žiniu radijas.
Давайте подойдем к законотворческой инициативе главы государства еще под одним новым углом. Предполагается, что внесенные изменения создадут для разведслужб условия для эффективных противодействий на фоне новых и изменяющихся угроз. Но агенты ДГБ, разведчики и контрразведчики Минобороны – люди совершенно закрытые, без биографий и лиц. Если им придется вести беседы направо и налево, о какой конспирации может идти речь? Если работать со спецконтингентом предстоит какому-то ограниченном количеству сотрудников спецслужб, несложно представить тот юридический и моральный груз за успех дела государственной важности, что ляжет на их плечи. Впору сойти с ума или застрелиться.
Прежде, чем двинуться дальше, буквально два слова о Разме. В парламенте Литвы с 1990 года работает консерватор Юргис Разма, за которым прочно закрепилось прозвище "Маразма". Складывается впечатление, что оно идеально и для человека из команды Гитанаса Науседы.
А теперь – о критиках поправок к закону. Они утверждают, что формулировка закона слишком абстрактна и может интерпретироваться широко. Масла в огонь подлил сам директор ДГБ, генерал-майор госбезопасности Дарюс Яунишкис. Он хотел успокоить общественность информацией о том, что подобных превентивных бесед в год наберется от 10 до 15, не более. Но эффект получился обратный. Представим себе, что в провинции каждый из 10-15 охотников планирует завалить без лицензии лося. Стоит ли принимать специальный закон, чтобы спасти животных? Ведь для этого достаточно участковому заглянуть на хутор и сказать: факт браконьерства рано или поздно станет известен – тогда придется отвечать по закону.
Но если участковому нужно будет доказывать свою незаменимость, то специальный закон позволит ему провести предупреждающую беседу с охотниками, собрать их подписи, которые затем могут стать доказательствами в суде. За образцовое исполнение обязанностей можно будет получить медаль, повышение по службе, прибавку к пенсии и возможность пристроить на престижную работу любовницу.
Юристы и эксперты в области прав человека говорят о вреде закона не только в контексте фундаментальных прав и свобод, но и в контексте дискредитации специальных служб. Они хотят не только остаться секретными, но и возложить на себя социальные функции и управлять общественными процессами. Адвокат Лауринас Пакштайтис, например, считает, что предпринимаемые руководителями спецслужб шаги носят избыточный и даже абсурдный характер. Аналогичным образом считает депутат Сейма Агне Ширинскене, руководитель парламентского комитета по праву и правопорядку. Только консерваторы, которыми умеют ловко в своих интересах пользоваться спецслужбы, встали на их сторону.
Резюмируя, можно предположить два сценария дебатов на весенней сессии в парламенте. Позитивный – нешуточные дискуссии с последующим отказом принять поправки, предложенные президентом Гитанасом Науседой. Негативный – вопрос решится без всяких дискуссий, если "блюдо" подадут под соусом "так нужно Европе, чтобы противостоять агрессивным проискам России, Белоруссии и Китая".
Одно бесспорно: в 2020 году истекает срок договора с директором ДГБ Яунишкисом. Генерал начал большую игру, цель которой – сохранить за собой кресло до 2025 года. Как уже написали – это забота о себе любимом.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.