В середине 1938 года на пограничной советско-польской железнодорожной станции Негорелое в окрестностях нынешнего белорусского райцентра Столбцы представители СССР передали полякам саркофаг с останками короля Станислава II Августа Понятовского.
Когда передают останки
Понятовский был последним правителем первой Речи Посполитой и королем, в правление которого произошел ее окончательный раздел. Скончался Станислав-Август, любовник Екатерины II, 12 февраля 1798 года в Санкт-Петербурге. Вот что рассказывают источники:
"Российский император Павел устроил пышные похороны. После многодневного прощания в сопровождении войск гроб с забальзамированным телом доставили в костел Святой Екатерины на Невском проспекте. Там император лично попрощался с покойным и надел на его голову копию короны польских королей. Настоящая святыня уже несуществующего королевства была отправлена в Оружейную палату Москвы. Отныне все российские государи стали получать ее вместе с титулом короля Польши".
Саркофаг с останками Понятовского стоял и стоял бы в сердце города на Неве, если б в конце 30-х годов ХХ Ленинградский горсовет не принял решение снести костел на Невском. Так родилась идея возвратить Польше ее короля. Бытует мнение, что этим жестом Иосиф Сталин хотел улучшить отношения с соседями. Другое утверждает, будто поляки по своей инициативе просили правительство СССР передать им останки Понятовского. Впрочем, этот сценарий маловероятен, поскольку они смотрели на последнего короля как на предателя и главного виновника развала страны.
Как пишет Михал Рогальский из Музея истории Польши, Станислава-Августа называли "тарговичанином". В польской истории нет более страшного обвинения, ведь Тарговицкая конфедерация является символом "предательства".
В меньшинстве в стране оказалась та часть интеллигенции, которая считала его меценатом, сторонником развития науки и культуры.
Оставим эту страничку истории профессионалам. Нам более интересен другой факт: судьба праха короля решалась на уровне фактического руководителя СССР Сталина и президента Польши Игнация Мосцицкого, фактически премьера Михаила Калинина с одной стороны и Фелициана Славы-Складовского с другой. Самое непосредственное участие в подготовке этого важного межгосударственного акта принимали народный комиссар иностранных дел Дмитрий Литвинов и руководитель МИД Польши полковник Юзеф Бек.
Музыка на костях
В столице Литвы 22 ноября на мемориальном кладбище Расу состоится торжественно-траурная церемония прощания с участниками восстания 1863–1864 годов. В том числе, с останками польских шляхтичей Зыгмунта Сераковского и Винцента-Константа Калиновского, больше известного под именем Кастусь.
В сентябре почти 100 белорусских интеллектуалов во главе с Нобелевским лауреатом Светланой Алексиевич обратились с письмом "к народу Литвы", в котором изложили просьбу передать останки "национального героя Беларуси Кастуся Калиновского для перезахоронения в родной ему белорусской земле".
Литовская сторона не против того, чтобы Калиновского считали "национальным героем Беларуси". Об этом много пишет пресса, говорят политики и члены кабинета министров.
Например, глава МИД Линас Линкявичюс согласен с тем, что Калиновский был и остается "важной исторической фигурой, лидером восстания против царизма, символом свободолюбия белорусов, их стремления к свободе". Руководитель внешнеполитического ведомства приветствовал позицию иерархов белорусских католиков, поддержавших инициативы интеллектуалов. В большом телеинтервью, вышедшем в литовский эфир 2 октября, Линкявичюс напрямую не осудил позицию премьера Саулюса Сквернялиса, но было видно, что шеф МИД не доволен своим руководителем, который уже отказал белорусам в передаче останков Калиновского.
Сквернялиса понять можно. Соответствующий запрос со стороны официального Минска отсутствует. Составленное интеллигентами письмо написано грамотно, но в нем нет никаких гарантий. Не исключено, что завтра кто-то напишет о просьбе возвратить белорусам Вильну. Неужели к таким посланиям стоит прислушиваться?
История учит всему
Здесь уместно на мгновение возвратиться к судьбе короля Понятовского. В 1938 году руководство Польши решило, что его останки не могут быть перезахоронены ни в Кракове, ни в Варшаве. Уже в 1966 году, празднуя 1000-летие польской государственности, предложение перезахоронить короля отверг тогдашний премьер Юзеф Циранкевич. Полуторавековая история скитания праха Понятовского завершилась лишь в 1995-м, когда его саркофаг упокоился в варшавском соборе Иоанна Крестителя.
Может ли что-то похожее сегодня приключиться с останками Калиновского? Вполне, поскольку у инициаторов перемещения праха через границу нет никакого плана на перспективу, у белорусской элиты нет единства во мнении относительно достойного места захоронения Калиновского.
Сам собой возникает вопрос: что же будет с костями, если их передадут соседям? А литовская сторона – вопрос уже решен – установит символические гробы в часовне, где они будут находиться, по меньшей мере, в тишине, покое и под охраной государства.
Можно не сомневаться, историки двух соседних стран еще много раз скажут спасибо премьеру Сквернялису за полное отсутствие энтузиазма в связи с активностью белорусских противников "режима" и за дальновидность в решении непростого исторического вопроса.
Кастусь, сын Великого Октября
Если отбросить в сторону нынешнюю пропагандистскую шелуху, которой много как с белорусской, так и с литовской стороны (герой двух стран, символ свободы, борец против российской тирании, противник интеграции двух народов, национальный герой и так далее), кто он, Кастусь Калиновский?
Во-первых, этнический поляк, шляхтич Винцент-Констант. Во-вторых, не военный руководитель восстания и не его герой, а чиновник, отвечавший за вовлечение крестьян в сопротивления царским наместникам. В-третьих, раскольник, сеявший вражду между варшавским центром восстания и периферийными комитетами, чем только помогал удушению восставших.
К слову, восстание подняли "За достоинство", но за достоинство Польши. Сам Калиновский говорил: все здесь поляки.
Образ белорусского революционера Кастуся Калиновского появился только на финише первой трети ХХ века. Эта фигура прекрасно ассоциировалась с революционерами-большевиками. Калиновского начали использовать как символ в риторике о воссоединении Западной Белоруссии с БССР. Миф о Калиновском закрепился в белорусской науке, культуре и публицистике.
"В 20-е годы началась мемориализация Октябрьской революции. Естественно, что у нее должны были быть предтечи – борцы за народное счастье. Поскольку большевики вели определенную национальную политику, то у каждого народа должны были быть найдены такие борцы. С белорусами произошел казус, реальное облегчение своего положения они получили не от повстанцев, известных репрессиями в отношении мирных жителей, а от императорской власти. Но не императорского же генерал-губернатора записывать в герои!" – утверждают сегодня неангажированные белорусские историки.
По их словам, удобным персонажем Калиновский оказался:
– боролся против российской власти в лице царизма, как и революционеры-большевики;
– боролся за трудящихся, как и революционеры следующих поколений;
– был сторонником террора, что также соответствовало эталонному образу революционера-большевика;
– был ярко выраженным представителем "красных", воевал против "белых". Прямая ассоциация с гражданской войной.
Вместо резюме
Люди, эксплуатирующие белорусский образ Кастуся, в настоящее время активно защищают свой миф, потому что при крушении мифа о Калиновском-белорусе может возникнуть сомнение и в других националистических мифах. Например, в мифе о Калиновском – национальном герое Литвы.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.