Французская сатира: ни бога, ни господина
Ровно четыре года назад двое граждан Франции алжирского происхождения ворвались в здание редакции сатирического журнала Charlie Hebdo и расстреляли десятки сотрудников издания, тем самым положив начало серии исламских терактов в Европе. Нападавшими братьями двигало чувство мести и обиды за оскорбление их религиозных чувств. Карикатуры на пророка Мухаммеда, фильм "Невинность мусульман", втаптывание в грязь религии – журналисты руководствовались одним-единственным принципом "Свобода слова превыше всего".
После леворадикальной революции 1968 года французская общественность будто бы опьянела от философии повсеместной вседозволенности. "Запрещать запрещено!" – под таким лозунгом прожили французы почти 50 лет, пока молодые африканцы не пришли со своим уставом в чужой монастырь.
Некогда экс-президент Франции Николя Саркози заявил: "Лучше пусть будет слишком много карикатур, чем слишком много цензуры".
Одна из заповедей журналиста гласит: нет иной цензуры, кроме как собственной. Действительно, свобода свободой, а самоцензура обязательна. Непонимание, что такое хорошо, а что такое плохо, стертые границы между этическими ценностями, размытые представления о других людях – Франция попала в ловушку собственного поклонения перед свободой слова.
Как ни странно, но после терактов в Брюсселе журналисты Charlie Hebdo заявили, что корнем бед стало влияние пассивного либерального общества с его мультикультурализмом и толерантностью, которые, на мой взгляд, заменили современным поколениям европейцев основы морали.
Новый опиум для народа
Трагедия в редакции французского журнала зиждется на трех политических мифах современного западного общества, основным транслятором которого являются именно СМИ.
Первый миф – это миф о единстве, и линий таких "единств" несколько. Так, политический миф о единстве народа и власти подстегивает демократию, а культурный миф глобализации о сплоченности всех народов – часть философии мультикультурализма, без которой была бы невозможна нынешняя разношерстность Европы.
Второй миф касается свободы выбора и индивидуализма. Миф выстраивается таким образом, что общество убеждено: возможность выбирать – это и есть свобода. При этом иллюзия этого самого выбора выносится за скобки (наглядные примеры – двухпартийная система в Штатах и одинаковая продукция масс-маркет в Европе).
Третий миф также соотносится с идеей свободы выбора человека, но уже информационной – плюрализм СМИ. Кажется, что чем больше разных медиа, тем больше разных точек зрения представлено в общество. Тем не менее это не способствует объективности.
Наоборот: чтобы удержать свою аудиторию, СМИ попросту делят между собой "идеологический рынок". Более того, источники информации у всех СМИ одни и те же, поэтому правящей элите не доставляет труда осуществлять над ними контроль. Однако именно этот миф был главным оправданием неоднозначных карикатур Charlie Hebdo.
Кто-то еще Шарли?
На протяжении всей истории Париж как лакмусовая бумажка реагировал на политические и общественные изменения. Пример Charlie Hebdo подтверждает известную фразу "Свобода одного человека кончается там, где начинается свобода другого". Оказалось, что принцип свободы самовыражения может противоречить элементарной безопасности.
Вынесли ли европейские и, в частности, прибалтийские государства какие-то уроки из случившейся французской трагедии?
До трагедии Charlie Hebdo находился на грани выживания, после – его скупают тысячными тиражами. Материалов на мусульманскую тематику почти не стало, зато теперь все силы брошены на высмеивание христианства. Видимо, травма, полученная от "свободы слова", очень избирательная вещь.
Теперь, когда журнал переключился на высмеивание горя у себя на Родине и в других странах, время от времени западные лидеры выражают свое возмущение откровенной издевкой карикатуристов над трагическими событиями. Например, всеобщий гнев вызвали жестокие карикатуры над жертвами землетрясений в Италии, наводнения в Техасе, теракта российского самолета в Египте и т. д. Лицемерие западного общества проявилось во всей красе: когда высмеивают мигрантов, все кричат о свободе слова; но когда издеваются над мирными коренными жителями – все молчат.
Как об стенку серый горох
Вопрос уже не состоит в том, может ли нечто подобное повториться в странах Балтии. Пока что "критическая масс" мигрантов не достигнута, а 77% латвийцев выступают за запрет ношения одежды, закрывающей лицо, в общественном месте. Да и к чему, если есть другой козел отпущения в лице национальных меньшинств.
Поэтому важно другое – продолжат ли прибалтийские республики проводить всевозможные провокации, ставшие уже чуть ли не государственной политикой. Выставки про Майдан, распятие "куклы" Путина, эпопея с закрытием русских школ, демонтажи памятникам советским солдатам, героизация нацизма, политические аресты русских общественных деятелей – неужели этого мало?
Масла в огонь подливает и бесконечная антироссийская риторика литовского руководства, в том числе недавние вербальные нападки на "Дом Москвы", своеобразный символ культурной жизни русскоязычных меньшинств. Возможно, странам Балтии стоит взять ответственность за возможные последствия, к которым может привести политика разжигания ненависти на почве межнациональной розни. Но "иммигранты из СССР" – это не африканские беженцы со своей закрытой культурой и традициями, а члены политической и общественной жизни страны.
На примере Charlie Hebdo пора усвоить: разделение на "своих" и "чужих" – неприемлемо, и следует пересмотреть обращение к распространенному политическому мифу "о единстве".
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.