Ну, во-первых, в семействе порталов Baltnews поменялось руководство. Подробности я узнал из неполживого Postimees, разогнавшегося аж на целое международное расследование, целью которого было выявление "охвата сети российской пропаганды в Эстонии", а также в Литве и Латвии. С ужасом выяснил, что бывший руководитель Baltnews.ее Александр Корнилов был связан инвесторами по рукам и ногам:
"Уже с начала июля у Корнилова не осталось даже свободы выбирать, какие три темы из пяти взять. В одном "темнике", переданном по Skype, вслед за важнейшими возникло слово обязательно. В число обязательных часто входили именно те, которые демонстрировали трения в Евросоюзе или США: например, финансовый кризис в Греции и кризис с беженцами. Также были обязательные темы, которые касались украинского конфликта и поддержанных Россией мятежных регионов".
В данной публикации неполживого Postimees обращают на себя три аспекта. Первый: а зачем вообще это "журналистское расследование" было проведено? Что такого накопали "следователи"? Судя по приведенной цитате, Postimees попытался предстать на фоне Baltnews образцом независимой журналистики. Уже смешно. Не знаю, как решал поставленные вопросы с "темником" Саша Корнилов, но могу заверить, что "Политкорректору" никто и никогда никаких задач не ставил. И размеры полученных гонораров я честно указывал в своей декларации о доходах.
А слово мое крепко.
Второй аспект: участники "международного расследования" практически не нашли себе собеседников – никто из опрошенных ими "фигурантов" не захотел с ними говорить. "Им есть, что скрывать", – эта мысль красным канатом вьется по всему "расследованию". А вот мысли о том, что с Postimees не разговаривают из понятной человеческой брезгливости – нет. А это, я думаю, гораздо ближе к истине. К тому же на "российские пропагандистские СМИ" в Эстонии наложены вербальные санкции, причем на уровне премьер-министра.
Вот что Юри Ратас говорил, например, про Sputnik: "Sputnik — это не независимые медиа, а инструмент пропаганды, не следующий добрым традициям журналистики, а публикует информацию зачастую наполовину или в измененном виде. Европарламент назвал Sputnik в своей резолюции "псевдоновостным агентством". Также, по его словам, он неоднократно подчеркивал, что именно по этим причинам члены правительства и госучреждения не дают интервью Sputnik.
Им есть, что скрывать?
Ну, и третий, главный аспект. Публикация Postimees основана на нескольких источниках: провальные интервью с "фигурантами", открытые регистровые данные и… переписка в Skype: "Основным контактным лицом Корнилова в российской штаб-квартире "России Сегодня" был Александр Связин, с которым они в течение двух лет обменялись тысячами сообщений". И Postimees эти сообщения обильно цитирует. И при этом не особенно скрывает, откуда у него эта переписка:
"В распоряжении Postimees находятся договоры, доклады, отчеты и прочие документы, а также логи Skype, которые демонстрируют, как каждый шаг якобы независимого и самостоятельного портала Baltnews контролировался напрямую из Москвы. В своих ежегодниках КаПо (эстонская Охранка – прим. авт.) называла одного из лидеров российской политики соотечественников Александра Корнилова одним из основных прокремлевских пропагандистских изданий в Эстонии".
Обращать внимание на то, что Сашу Корнилова приравняли к изданию ("человеку и пароходу"), не будем, а сосредоточимся на том, что Postimees грубейшим образом нарушил тайну переписки. А это уже напрямую касается сферы интересов "Политкорректора".
Статья 43 Конституции Эстонии:
"Каждый имеет право на тайну сообщений, передаваемых ему или им самим по почте, телеграфу, телефону или иным общеупотребительным способом. Исключения допускаются с разрешения суда в целях пресечения преступления или установления истины в ходе производства по уголовным делам в установленных законом случаях и порядке".
Никакого намека на преступность действий "фигурантов" "журналистского расследования" Postimees в публикации нет, в связи с чем логично предположить, что никакого разрешения суда, данного даже не Postimees, а Охранке, нет. То есть налицо вопиющий факт беззакония и нарушения прав человека.
Но и это еще не все. Postimees публикует не просто переписку Саши Корнилова, а его переписку с Александром Связиным, который, исходя из контекста "расследования", является ответственным сотрудником "России Сегодня". Короче, эстонские рыцари плаща и кинжала взломали переписку государственного СМИ России. А Postimees опубликовал.
На такое хамство надо отвечать. Видимо, нет смысла проводить параллели и представлять, какой вой бы поднялся, взломай "российские хакеры" переписку New York Times со своим московским бюро. #RussiansDidIt! А тут как бы все нормально. Нет, надо отвечать.
Такое хамство вполне достойно дипломатической ноты. А еще интереснее в качестве зеркальной меры взломать переписку московского корреспондента ERR Антона Алексеева и изучить, какие команды поступали ему из Таллина. Наверняка узнаем много нового – гораздо больше, чем из "расследования" Postimees. И хватит об этом.
Если не считать академического отпуска, то "Политкорректору" – три года, и все это время основным источником информации для обозрения был Facebook. Тут я следую за Глебом Павловским – СМИ не доверяю, но доверяю людям, которые рекомендуют мне ту или иную публикацию. Так вот в политике Facebook за время академического отпуска произошли серьезные изменения. И раньше мои коллеги-правозащитники жаловались на совершенно необоснованные "баны", но сейчас это явление приобрело какой-то тотальный характер. Люди бегут из Facebook.
Jevgeni Levik: "Организовал сообщество информационных беженцев из Facebook русской Эстонии – VK Эстония. "Мы попросили у VKонтакте убежища и верим, что свобода мнений, слова и обмена информации – это и для вас не пустой звук. Эстония – наша любимая родина, EESTI – нелюбимая мачеха. Кто не против, велкам!".
Ситуация непростая. С одной стороны, модераторы Facebook блокируют аккаунты людей не просто не замеченных в чем-то непристойном, а признанных правозащитников. С другой стороны, на Facebook обрушилась всем своим весом… ООН, а следователь ООН Янхи Ли вообще назвала его чудовищем из-за того, что тот стал главной площадкой для выражения "языка ненависти" в Мьянме, а также из-за содействия возможному геноциду в этой стране.
Марзуки Дурсман, глава Независимой международной миссии ООН по урегулированию вопросов в Мьянме, заявил журналистам, что именно социальные медиа сыграли определяющую роль в бирманском конфликте.
"Это существенно способствовало уровню раздоров и конфликтов, распрей, если хотите, в обществе. Речь идет о ненависти, конечно. Что касается ситуации в Мьянме, социальные медиа – это Facebook, а Facebook – это социальные медиа", – сказал Дурсман.
В ответ на эту критику Facebook удалил страницы военного руководства Мьянмы, которое ООН обвинила в геноциде мусульман-рохинджа. В общей сложности Facebook удалил 18 личных аккаунтов и еще 52 страницы. В числе тех, кто лишился доступа в соцсеть – главнокомандующий вооруженными силами Мьянмы, старший генерал Мин Аунг Хлайн. Аудитория удаленных страниц составляла примерно 12 млн. человек.
Реакция ООН не представляется мне исчерпывающей. По-моему, уже пора задуматься о создании глобальной публичной социальной сети, которая стала бы органом ООН. На средства государств-членов ООН. Тут можно добиться эффекта швейцарских банков, которые никто не грабит. Почему? Да потому, что там лежат деньги "всех". Ограбишь один банк – будешь иметь дело со "всеми". И скрыться будет негде, потому что "все" – "везде". И никакому Postimees не придет в голову публиковать переписку из мессенджера этой публичной глобальной сети, потому что расправа будет быстрой и свирепой.
Следующую тему начну тоже с Facebook. После известных арестов в Риге там была создана Группа поддержки Александра Гапоненко и Владимира Линдермана. 28 августа модератор группы Алла Березовская написала: "Друзья! Ну вот — оба узника на свободе! Будем группу закрывать? Или…".
Вопрос интересный. Бронислав Зельцерман высказался здраво: "Группу закрывать не надо. Впереди еще суды, и надо место для обсуждения ситуации". А после судов? Что, например, делать с группой Общественного комитета "Свободу Заренкову!", когда Андрей давно уже на свободе? Опыт учит, что всякое неиспользуемое хранилище чего-либо – это свалка, а свалка рано или поздно становится токсичной. Я ответил Алле так, что пообещал подвести промежуточные итоги работы группы. Что и сделаю. Здесь.
Всякий конфликт начинается с разработки словаря конфликта. Чей словарь – тот и определяет суть конфликта. Сторона Александра называла его профессором, доктором экономических наук, конспирологом, пожилым человеком, больным человеком, активистом, мучеником… Не было, на мой взгляд, дано главного определения: Александр Гапоненко – политический заключенный.
Определение "политического заключенного" дается в соответствующем документе ПАСЕ: "Ассамблея подтверждает свою поддержку этих критериев, подытоживая следующим образом: "Лицо, лишенное его личной свободы, должно рассматриваться как "политический заключенный":
A. если задержание было проведено в нарушение одной из основополагающих гарантий, изложенных в Европейской конвенции о правах человека и протоколах к ней (ЕКПЧ), в частности, в отношении свободы мысли, совести и религии, свободы выражения мнений и информации, свободы собраний и ассоциации;
B. если задержание было наложено по чисто политическим причинам без связи с каким-либо преступлением;
C. если по политическим мотивам продолжительность содержания под стражей или его условия явно несоразмерны преступлению, признано ли лицо виновным или только подозревается;
D. если по политическим мотивам он или она содержатся под стражей дискриминационным образом по сравнению с другими лицами; или,
E. если задержание является результатом разбирательства, которое было явно несправедливым, и это, по-видимому, связано с политическими мотивами властей".
Отметим, что данные критерии даны через "или", то есть для признания человека политзаключенным достаточно одного из критериев. Александр же подпадает под все из них, кроме последнего, и то по той причине, что никакого "разбирательства", по сути, еще не было.
Обозначение Александра как "политического заключенного" сразу указывает на политический, а не криминальный характер конфликта с государством.
Отвлекусь.
Андрей Заренков: "Вчера возле дома ездила машина, а на крыше у нее камера. Не успел я ее сфотографировать, но что-то там примерно как "Scanpix". Набрал в Интернете и нашел сайтик с фотками, где вводишь имя или фамилию интересующегося тебя лица, и вываливается куча фотографий от различных медиа ресурсов лет за 15. Вот взял оттуда фотку и решил про нее рассказать. Это последняя моя фотография с Симпозиума правозащитников в Таллине в 2013 году, после чего я был арестован. На фото сидят известные люди — Матеуш Пискорский (сейчас сидит в тюрьме в Польше), Сергей Середенко, Максим Шевченко (который заехал по лицу Венедиктову из Эха Москвы), Жора Федоров (был в Общественной Палате, а сейчас на уличных схватках в оппозиции к Единой России), Александр Гапоненко (сидел в рижском централе, три дня назад выпустили), Оксана Бекериене (недавно скоропостижно скончалась при загадочных обстоятельствах), Гедрюс Грабаускас (против него уголовное расследование в Литве)".
Да, стезя правозащитника розами не усыпана. Могут и отравить. В связи с чем стал готовиться и принимать по утрам маленькие порции яда для выработки иммунитета. По 8 минут Euronews на русском, и дозу пока не увеличиваю.
Так вот в последнее время этот самый Euronews травит меня байками про "политзаключенного" в России Олега Сенцова. Который голодает в тюрьме уже аж сто дней.
Дмитрий Линтер: "По поводу Сенцова. Эта "многомесячная голодовка", где он, преодолевая позывы к еде, уже сто дней голодает, скоро будет двести – это же человек вошел в историю! Поймите, я сам находился в тюрьме, я сам голодал неделю, через неделю уже мозги не соображают! А если "сухая" голодовка, то через месяц, максимум два, ты кони двинешь! Какие сто дней? Что они нам рассказывают?".
А вот почему-то про политзаключенного Александра Гапоненко Euronews молчит, как в рот воды набрав, хотя дело происходит в самой что ни на есть европейской Европе – в Латвии. Что же это за Euronews такие?!
А еще Александр Гапоненко – правозащитник. И это тоже необходимо было повсеместно подчеркивать, потому что правозащитники в странах Совета Европы обладают особыми правами. Доказательством тому – недавняя резолюция 2225 ПАСЕ, в которой "Ассамблея призывает государства-члены:
5.1. уважать права человека и основные свободы правозащитников, включая их право на свободу и безопасность, справедливое судебное разбирательство, а также их свободы выражения, собраний и ассоциаций".
С этого можно начинать судебные заседания…
Второй момент, который я хотел бы отметить в работе указанной группы в Facebook – отсутствие прямой связи с адвокатом. Политические дела, выдаваемые за уголовные, неизбежно расслаиваются на две составляющие – политическую и уголовную. Адвокат же, имеющий, как (печальное) правило, исключительный доступ к подсудимому, отвечает только за уголовную составляющую. В результате политические шаги зачастую делаются без ведома самого подсудимого, что категорически противоречит главному принципу правозащитников: не навреди! Даже из лучших побуждений.
Рецептов того, как решать вопрос координации уголовной и политической линий защиты, нет. Особенно с учетом того, с какой неохотой прибалтийские адвокаты вообще берутся за политические дела (понятно, что речь не об Имме Янсоне в данном случае). Возможным решением тут было бы назначение подсудимым одного "политического координатора" с указанием обязанности адвоката общаться с этим координатором и согласовывать его инициативы с подсудимым. И прописывать эту обязанность адвоката в договоре о правовой помощи. Если же "координаторов" будет много, то адвокат просто сойдет с ума. Так что – один.
Вред от отсутствия такой координации был. В частности, мы не смогли отправить представление в рабочую группу по произвольному задержанию при Верховном Комиссаре по правам человека ООН в связи с тем, что детали самого задержания, которые следует указывать в представлении, были известны только адвокату. Мне довелось писать о решении этой рабочей группы по делу #FREEPISKORSKI – в отношении Матеуша этот орган ООН принял решение о его немедленном освобождении. Чего, как известно, власти Польши не сделали.
Вот, пожалуй, и все на сегодня. Перечислять то, что не вошло в выпуск, не буду. Много.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.