В 2008 году супруги Малик и Хадижат Гатаевы, которые на тот момент проживали в Литве со своими приемными детьми, стали фигурантами уголовного дело о жестоком обращении с детьми (статья "Семейный деспотизм").
По словам россиянина Малика Гатаева, незадолго до этого с ним пытались связаться литовские спецслужбы и завербовать, но он отказался. Поводом для уголовного дела стала, по мнению Гатаева, обычная ссора ребенка с отцом. Впоследствии обвинения с семьи сняли, однако доступа к шестерым приемным детям не предоставили. Отметим, что все члены семьи имеют гражданство Российской Федерации.
– Г–н Гатаев, что произошло с Хедой?
– Моя жена, Хеда, и я ехали в Таллин. Нашу машину остановила полиция для проверки документов при выезде. Сообщили, что Хеда находится в международном розыске. Ордер на розыск подан Литвой. С этого начались проблемы. Теперь пытаемся всеми силами решить их. Подключили российское консульство. Сообща пытаемся вызволить девочку из тюрьмы, ей 19 лет. Пытаемся предотвратить ее передачу в Литву. По нашему мнению, она там не выживет. Сегодня нам до 18:00 надо попасть к Хеде, отвезти ей продукты и одежду передать. Кроме нас у нее никого нет, чтобы кто–то ей помогал. Нам помогает российское консульство. Была сложная ситуация, ведь нас вообще к ней не допускали. Сложная ситуация была – мы потеряли дочь, вообще не знали, где она находится.
– Вам объяснили, почему она находится в международном розыске?
– Хеда Чинхоева – моя приемная дочь. С начала 2009 по 2015 год она находилась в Литве под опекой "Детской деревни SOS". Мы с женой были арестованы по каким–то страшным обвинениям, детей забрали, поместили в детский дом. Нас до них не допускали много лет, мы судились, попросили убежища в Финляндии, нам его дали.
Только в 2015 году нас допустили к детям, когда Литовским судом были сняты все обвинения, когда мы легализовались в Финляндии. С тех пор мы можем только встречаться с детьми, но забрать их никакой возможности не было. Забрать детей из детдома на родину пытались и чеченские власти. Вопрос о возврате ребят решался и через посольство. Мы сами постоянно судились, пытались.… В итоге только в 2015 допустили, но отдавать – до сих пор не отдают.
Хеде Чинхоевой в прошлом году исполнилось 18 лет. У нее уже была санкция суда: якобы она в несовершеннолетнем возрасте – то ли в 14, то ли в 15 лет, не помню – подралась с другой девушкой литовского происхождения. Банальные обвинения были. Затем ее обвинили в краже какого–то сока, в котором Хеда вообще не участвовала. Сок был украден из школьной столовой.
Вот такие странные обвинения были выдвинуты против детей. Я присутствовал на одном из судов, слушал весь этот бред, который говорили обвинители. В итоге у нее была санкция суда – штраф и пять месяцев не покидать место жительства. Она три месяца этого срока отбыла под домашним арестом, но в прошлом году в июле она мне позвонила и рассказала, что ей негде жить, у нее нет денег и нет еды, что ей нужна помощь.
Она рассказала, что ее выгнали из детского дома, выгнали из общежития. Никакой помощи, работы или доходов у нее нет. Она не знала, что ей делать. Я выслал ей деньги и сказал, чтобы приезжала к нам. После того, как она приехала, мы позвонили судебным приставам и объяснили ситуацию. Сотрудник службы сказала, что она поговорит с начальством и будет решать, что делать дальше. Я им объяснил, что Хеда будет жить у меня, что они могут связаться с финскими коллегами, попросить взять на себя обязанности проверок до тех пор, пока девочка не определится, где хочет жить.
Просто в Литве ей жить негде, зарегистрироваться негде, еды нет. Как она может выполнять требования суда без этих составляющих? Пристав меня послушала и пообещала перезвонить. Мы ждали почти неделю. Я сам перезвонил в итоге, спросил, что решили. Пристав мне рассказала, что начальство против, начали угрожать, что посадят, объявят в розыск. Я объяснил, что в этом нет необходимости, попросил их договориться с коллегами из Финляндии, что Хеда оставшиеся два–три месяца будет жить у меня, ее можно будет проверить в любое время, но нас никто слышать не хотел.
Мы обратились в полицию Финляндии с просьбой помочь в сложившейся ситуации. Рассказали им всю историю. Они посмеялись, спросили, за что ее сажают и угрожают ей. По финским законам это не считается преступлениями, это детское хулиганство, ведь все произошло в несовершеннолетнем возрасте. Но нас заверили, что ей ничего не угрожает в Финляндии. На тот момент в финском суде рассматривался вопрос о воссоединении со мной как с приемным отцом. Но суд нам отказал, поскольку, согласно финским законам, совершеннолетняя Хеда мне ни кем не является. А в несовершеннолетнем возрасте я не смог забрать детей.
– Вы сейчас имеете доступ к ней? Видите ее? Или вас не пускают?
– До сих пор не пускали. В момент ареста нам рассказывали разные байки, даже консул приехал в полицию и потребовал встречи с ней, а ему сказали, что она не была арестована, что ее нет. Но в итоге потом у консула появилась возможность встретиться с ней.
Эстонские полицейские, в принципе, не против. Они нам не создают особых проблем, просто они выполняют требования договора, заключенного с европейскими странами о передачи задержанных. Они к нам никаких претензий не имеют или к ней, они просто выполняют свою работу.
У меня остаются претензии к Литве – хватит, над нами уже поиздевались, теперь над детьми издеваются? Они обещали вырастить этих детей здоровыми, красивыми, обеспечить их всем. А в итоге мои дети оказываются в тюрьме сегодня. Мне это все очень не нравится.
– В СМИ писали, что самое первое дело против вас связано с тем, что вы отказались сотрудничать с литовскими спецслужбами. В этот раз, как вы считаете, почему все началось?
– Если честно, я не знаю, какие у них причины в этот раз издеваться над нами. Возможно и так. Мне вообще сложно было понять, за что я тогда был арестован. Одна из причин была такова, что мне предлагали какие–то странные люди какие–то странные дела. Я их послал к черту. После этого у меня начались проблемы, хотя до этого я жил абсолютно без проблем в Литве, занимался своими детьми. Мы не были беженцами, официально проживали в этой стране, платили налоги и так далее.
Но в 2008 году в их головах все изменилось, они начали создавать нам проблемы. Скорее всего, я думаю, это одна из причин. Это просто месть мне, детям. Эта девочка [Хеда] тоже, когда приехала в Финляндию, дала интервью журналистам, рассказала о своих проблемах, которые она имела все эти годы.
Это, скорее всего, одна из причин. Я, конечно, не знаю, так это или нет. Но мне кажется, что это продолжение той темы. Ко мне у них претензий уже нет и быть не может, если только ничего не создадут нового. Но я не собираюсь бросать своих детей, я их вытащу их и заберу.