Польша отказывается обсуждать с Белоруссией проблему беженцев, но готова на диалог с Россией. В Москве тем временем считают, что Варшава старается втянуть Россию в миграционный кризис на польско-белорусской границе в качестве стороны конфликта.
Известный писатель, автор киноромана "Ликвидация", общественный деятель Вячеслав Бондаренко рассказал Baltnews, какие цели преследует каждый участник миграционного кризиса 2021.
– Г-н Бондаренко, что вы думаете о миграционном кризисе на границе Евросоюза и Белоруссии, обострившемся осенью 2021 года?
– На самом деле ситуация вокруг беженцев, скопившихся на границе Польши и Белоруссии, была создана искусственно и при наличии доброй воли политиков могла бы разрешиться за несколько дней, если не часов. Очевидно, что это – политическая игра, в которой несчастные люди выступают в качестве фигур на шахматной доске.
Восприятие происходящего – разное. Так, в польских политических кругах считают происходящее "гибридной войной" и "крупнейшей попыткой дестабилизации" Европы за 30 лет. Китайские СМИ вообще заявили, что Восточная Европа стала самым взрывоопасным регионом мира в XXI веке и даже назвали одиннадцать стран, которые будут втянуты в войну, если она разразится.
Но так или иначе мы видим, что кризис действительно приобрел очень серьезные очертания. И не из-за его масштабов, а именно из-за позиции сторон-участниц.
– Как Евросоюз в целом и Польша с Литвой в частности используют миграционный кризис? Кому он выгоден?
– Думаю, здесь стоит разделить ЕС и Польшу, хотя последняя и входит в ЕС. Евросоюзу в целом этот кризис вообще не нужен.
Главный выгодополучатель в этой ситуации, безусловно, Польша, которая в последнее время сильно испортила отношения с Брюсселем и переживает далеко не самые легкие времена в политическом и экономическом смысле.
Инфляция в стране – самая высокая за последние десять лет, четко виден раскол между правыми и левыми, множество недовольных политикой партии "Право и справедливость" (ПиС): от фермеров до протестующих против запрета на аборты женщин.
В этом смысле ситуация с беженцами – в буквальном смысле подарок для [премьер-министра Польши Матеуша] Моравецкого и [главы ПиС Ярослава] Качиньского, так как под эту марку одновременно можно "закрутить гайки" в стране, попытаться выставить Польшу в качестве бастиона, спасающего Европу от "восточных варваров", получить под это деньги и заслужить одобрение США. Плюс попробовать выступить в роли регионального лидера, собрать свою "Восточную Антанту" – недаром Моравецкий по итогам блиц-турне по Балтии высказался о необходимости помощи не только Польше, но и Литве, Латвии и Эстонии.
Роль Литвы в ситуации сейчас небольшая: основной поток беженцев нацелен на Польшу, а значит, выставлять себя главной жертвой не получается, максимум – союзницей Польши. Но все может измениться, например, если беженцы решат массово двинуться к литовской границе.
– В 2015 году Евросоюз согласился принять всех мигрантов с подачи Германии. Прошло шесть лет, и беженцы, которые идут в Европу со стороны Белоруссии, ЕС уже не нужны. Почему такой разный подход, определяемый географией прихода мигрантов?
– Здесь все просто – через Белоруссию в Европу идут "плохие", "недемократические" беженцы. Недаром в польских СМИ их называют "агрессивно настроенными иностранцами".
О тех, кто приплывает в Италию через Средиземное море, такого никто не напишет – это несчастные люди, нуждающиеся в помощи. Хотя и те, и другие родом из Ирака. Вопрос в маршрутах: ведь "агрессивно настроенные иностранцы" следуют через "плохую" Белоруссию, а значит, рассматриваются как "оружие гибридной войны" и никому не нужны.
– Польша и Литва настаивают на введении санкций против Белоруссии, отказываются вести переговоры с официальным Минском. Белорусская сторона, напротив, призывает к диалогу. Почему эти европейские республики занимают столь категоричную позицию? Какой цель преследуют?
– Это желание выглядеть "святее Папы Римского", то есть выступить в роли этакой "региональной Америки" конца 1990-х – начала 2000-х, когда США определяли, кто в мире демократичен, а кто – нет. И тех, кто нет, следует просто бомбить до победного конца – как Югославию, к примеру.
Белоруссию ждала бы точно такая же участь, если бы не Россия. Сейчас у администрации [президента США Джо] Байдена другая тактика – ей не до Европы. Но духовные наследники американской "демократии" расплодились во множестве, именно они сейчас и управляют Польшей и Литвой.
Нет сомнения, что Белоруссия в ее нынешнем виде им глубоко ненавистна – просто как принципиально иной тип государства. В современном мире все должно быть стандартно, приглаженно, гендерно-справедливо, "демократично", мило и приятно. Тот, кто выбивается за эти рамки, должен быть уничтожен, хотя вслух этого, конечно, никто утверждать не станет – это должно произойти как бы "само собой", руками "заслуживающего свободы народа".
Поэтому современное противостояние Европы (главным образом Польши и стран Балтии), с одной стороны, и Белоруссии и России – с другой, носит очень глубокий, онтологический характер.
Это извечное противостояние государств, условно говоря, "русских" и "антирусских". Конечная цель, безусловно – разрушить существующие ныне в Белоруссии и России государственные модели и создать там принципиально новые, "нормальные" в европейском понимании государства.
– Варшава готова обсуждать миграционный кризис с Москвой, однако не согласна привлекать к переговорам Минск, о чем ранее заявил глава МИД Польши Збигнев Рау. Зачем Польше Россия? Как вы считаете, не пытается ли Варшава втянуть Москву в кризис?
– Ответ на этот вопрос вытекает из предыдущего. Конечно, программа-минимум всего, что происходит на восточноевропейском театре тихих военных действий в 2020–2021 годах – это демонтаж современной Белоруссии, программа-максимум – демонтаж России. И Польша здесь играет роль извечного антирусского тарана, за которым стоит остальная Европа.
Так было сто лет назад. Напомню, что в польско-советской войне 1919–20 годов в Войске Польском сражалось большое количество добровольцев из других европейских стран. Так [происходит] и сейчас. И, конечно, Польше в этом плане позволяется гораздо больше, чем другим евространам – и в риторике, и в действиях. Что у Брюсселя на уме, то у Варшавы на языке.
– Как вы считаете, предпринимаются ли попытки втянуть Россию и Белоруссию в полномасштабный военный конфликт? Либо попытки спровоцировать Союзное государство на вооруженный отпор?
– А вот тут уже цели ЕС и Польши могут расходиться, и довольно сильно. Польская элита может воспринимать военный конфликт с Белоруссией и Россией как некий счастливый билет, карт-бланш на обнуление всех внутренних проблем и цементировании нации вокруг себя любимых.
Недаром с конца октября польские СМИ просто захлебываются словом "война". Экс-командующий сухопутными войсками [Вальдемар] Скшипчак договорился до идеи молниеносной войны с Белоруссией, в ходе которой она якобы будет завоевана за три дня.
Градус военной истерии в польском обществе сейчас чрезвычайно высок, и это крайне опасно – часть людей начинает верить в то, что война приемлема в качестве инструмента решения накопившихся политических проблем, что ничего особенно страшного в ней нет. Тем более что речь о поколениях, которые не знают войны и уверены, как и в 1914-м, и в 1939-м, что в случае войны их любимые кофейни продолжат работать.
Другое дело, что, во-первых, далеко не все поляки горят желанием воевать за интересы Моравецкого-Качиньского, а во-вторых, Cтарой Европе военный конфликт с Россией и Белоруссией абсолютно не нужен. И в этом смысле Польша для Европы – токсичное, откровенно опасное государство.
В некотором роде ситуацию можно сравнить с 1930-ми годами, когда Европа на определенном этапе была рада появлению нацистской Германии и рассматривала ее как нацеленный на восток таран, который "сокрушит" большевизм. Но время показало, что Германия преследует собственные цели, что она неуправляема и опасна для всех, в том числе для своих союзников.
Конечно, у современной Польши нет такой идеологии, как у Германии 1930-х, но желание реванша, желание вернуть "Кресы всходни" (западные территории Белоруссии, Украины и Литвы – прим. Baltnews) – это старая идея польского политикума.
Польские политические элиты очень часто руководствовались не только прагматическими идеями, но и идеалистическими химерами. И в нынешней ситуации химера возврата "Кресов всходних", а по максимуму – химера некоего "Интермариума" (тема, бывшая очень актуальной в начале 1990-х), может быть крайне опасной для Европы в целом.
Дело политиков как России и Белоруссии, так и Европы – не поддаться на польское "осеннее обострение", имеющее даже не региональный, а сугубо национальный контекст.
– Какое будущее у миграционного кризиса? Его удастся разрешить мирным способом или это в целом невозможно?
– К сожалению, сейчас мы не видим достаточной политической воли для разрешения этого кризиса. Все упирается в какие-то технические детали, которые в идеале должны разрешаться на уровне глав авиакомпаний, погранведомств, максимум – МИДов. Наряду с шагами, которые позволяют надеяться на скорый выход из кризиса, видны очевидные "откаты".
И главное: беженцы ведь не картонные фигуры, которые позволяют делать с собой что угодно. Это живые люди со своими судьбами, которые хотят попасть в Германию, и точка.
Так что сейчас у нас есть возможность просто наблюдать, как относятся к ним разные политические системы и политические фигуры.
В этом смысле самым человечным, сострадательным государством на данный момент выступает Белоруссия, предоставляющая беженцам кров, пищу и медицинскую помощь, предпринимающая большие усилия по разрешению кризиса.
Что касается Европы в лице ее восточного "вратаря" Польши, то все очевидно – конкретные живые люди, тем более с Востока, там никому по-настоящему не нужны и неинтересны.
Их рассматривают просто как источник проблем и "оружие Лукашенко/Путина", а потому можно поливать их водой на морозе. Вот и все.