Генерал КГБ Филипп Бобков в мемуарах написал: "Развал СССР начался с Прибалтики. Наше руководство только делало вид, будто оно всерьез озабочено ростом сепаратизма в Латвии, Эстонии и Литве. Выход республик из состава СССР Горбачевым и его командой был предрешен". С этими словами трудно поспорить.
Суть конфликта
События разворачивались стремительно по всем направлениям: параллельно "разогревались" представители "титульных наций". Параллельно шло и законодательное оформление. 18 мая 1989 года Верховный Совет Литовской ССР принял закон, по которому на территории Литвы действовали только законы, принятые или ратифицированные Верховным Советом Литовской ССР. Таким образом, законы отдельной республики ставились выше общесоюзных.
Москва снова не прореагировала. Она была занята глобальными реформами внутриполитической жизни (новые законы о молодежи, профсоюзах и т.д.) и "просмотрело" проникновение в органы власти союзных республик откровенных националистов, которые взяли курс на постепенный выход их республик из Союза ССР.
В ночь на 11 марта 1990 года Литовская ССР первой из советских республик провозгласила свой суверенитет. Сделал это Верховный Совет Литовской ССР, возглавляемый Витаутасом Ландсбергисом, одним из лидеров движения "Саюдис". Советский (избранный по советским законам и из советских граждан) парламент Литвы (носивший даже советское название – Верховный совет Литовской ССР) объявил о том, что в стране больше не действует Конституция СССР, а ее место занял основной закон Литвы 1938 года.
Однако зарубежного признания этого самопровозглашенного суверенитета не последовало. А Кремль лишь полторы недели спустя, 22 марта 1990 года, опубликовал президентский указ "О дополнительных мерах по обеспечению прав советских граждан, охране суверенитета на территории Литовской ССР".
Вместо четкого и однозначного приказа силовым ведомствам пресечь и расследовать сепаратистские устремления первый и последний президент СССР уточнил задачи всем общесоюзным ведомствам, ни слова не говоря об оппозиции.
Еще через неделю последовали обращения Горбачева к народу и к Верховному совету Литвы, затем – указы о признании недействительными постановлений республиканских парламентов о суверенитете Латвии и Эстонии.
И снова из Москвы звучали призывы к голосу разума, а силовые ведомства ограничились занятием нескольких партийных зданий. Литовское же руководство продолжало риторику в духе "оккупированной страны".
Москва медлила и нерешительно шла на жесткие меры, многократно оговаривая их в различных официальных документах. Так, 8 января председатель Палаты национальностей Верховного совета СССР заявил о телеграммах жителей Литвы в Москву с требованием навести порядок. В Литву началась переброска Псковской дивизии ВДВ и других войск, разворачивались подразделения специального назначения "Альфа" Комитета госбезопасности.
10 января 1991 года советские воинские подразделения взяли под контроль государственные и общественные здания, в том числе и ретрансляционный центр в Неменчине, узлы телефонного и железнодорожного сообщения. Тем временем лидер оппозиции Ландсбергис, находившийся на свободе, призвал граждан республики выйти на улицы.
В ночь с 12 на 13 января советские подразделения (7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии и группы "Альфа") выдвинулись к телецентру и зданию Верховного совета. У здания телецентра погибло не менее 13 человек (включая и офицера группы "Альфа") и было ранено 140 человек.
9 февраля 1991 года, несмотря на протесты Горбачева, был проведен "всенародный опрос", по результатам которого 90,4% из участвовавших 84% избирателей заявили о государственном суверенитете. После августовских событий 1991 года суверенитет Литвы был признан и Москвой.
Современные оценки
До сих пор продолжаются споры о том, кто же несет ответственность за гибель десятков человек в ночь с 12 на 13 января 1991 года. Российская сторона давно предоставила все имеющиеся в ее распоряжении документы литовской стороне. И документы эти показывают, что, во-первых, выстрелы советскими военнослужащими производились холостыми патронами. А во-вторых, траектории пуль в телах погибших не соответствуют дислокации советских подразделений.
Однако Вильнюс отказывается прекращать это уголовное дело, которое давно уже обрело характер политического. Не хочет Вильнюс и признавать ответственности тех, по чьему призыву гражданское население вышло на улицы.
Более того, журналисты, которые придерживаются альтернативных версий, подвергаются гонениям.
Галина Сапожникова, выпустившая подробнейшее исследование (в том числе она тщательно изучила вопрос об оружии и пришла к выводу, что все убитые погибли не от табельного оружия советских военнослужащих), стала персоной нон грата в Литве.
За свой взгляд на "январские события" был осужден (по законам советского времени) и отбыл тюремное заключение (в уже суверенной Литве) общественный деятель Валерий Иванов, под надуманными обвинениями долгое время в тюрьме находился оппозиционер Альгирдас Палецкис.
Литовские власти арестовали и принудительно содержат двигавшихся транзитом россиян – бывших военнослужащих 7-й дивизии ВДВ. Их, как и советские воинские контингенты в 1940–1941 годах, называют оккупантами, исходя из международно-правовых положений, принятых в середине 1960-х годов. Да и само положение прибалтийских республик в СССР никак не похоже на оккупацию, при которой захватчик имеет больше прав, чем местное население.
Наконец, само вхождение в состав СССР было принято на основании решений легитимных сеймов трех прибалтийских республик, с учетом существовавшей нормативно-правовой базы и не может вызывать вопроса о юридической корректности.
Заявления же 1989–1990 годов о правопреемстве с государством, прекратившим существование полвека назад (в 1940 году), выглядят по меньшей мере странными. Тем более, что делали их "оккупационные" Верховные советы Литвы, Латвии и Эстонии, избранные, исходя из "оккупационного законодательства", которые, сменив свои названия на сеймы, не утратили своей "оккупационной" природы и "оккупационного" прошлого их членов, а потому не могут считаться "правительствами в изгнании".
Зачем же это делается? Разве эти "нестыковки" не очевидны? "Лишение русских гражданских прав в международном понимании было таким жестоким делом, что для его "заглушки" потребовалось столь же сильное пропагандистское оружие. Этим оружием эстонцы провозгласили миф об оккупации", – написала в одной из статей финская журналистка Лиене Хиетанен. Этому мнению трудно возразить.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.