Небольшой промежуток времени занимает пребывание французского императора и Великой армии на литовских землях – от торжественного вступления в Вильнюс – вплоть до бегства после фатального поражения французов в российской кампании.
Ранее шла речь о том, как французская армия форсировала Неман, вторглась в западные владения Российской империи, и какое впечатление на Наполеона произвели литовцы. Но как жил императора французов в Вильнюсе?
Часть I. Наполеон в Литве: эти поляки – другие, чем те, что в Польше
Толпы виленчан встречали Великую армию
28 июня 1812 года французы подошли к Вильно и вскоре вошли в город. "Литовский курьер" – одна из главных виленских газет того времени – называет этот день замечательным и приписывает ему начало новой эпохи в летописи города и всего края. "В этот день мы удостоились счастья видеть в стенах нашей столицы императора французов, великого Наполеона, во главе его непобедимой армии".
Согласно хроникам, первыми в город торжественно вошли польские уланы, которыми командовал представитель знатнейшего литовского рода Доминик Радзивилл. Французские части вступили в город в полдень.
"Весь город был на улице, – говорит очевидец, – все окрестныя горы сплошь были покрыты людьми, чающими первыми увидеть французов. Многие с этой целью полезли на крыши домов, башни церквей и колокольни. Огромныя толпы побежали за ковенскую заставу, откуда ожидались французы. Все это бежало, сталкивалось, галдело, напоминая собою в общем один громадный дом сумасшедших. Между тем новонареченный президент города, генерал Ляхницкий, как ни в чем не бывало, сидел себе, окруженный ратманами, в главной зале городской думы, а перед ним на столе, на красивом серебряном блюде, наготове уже лежали два золотые, а может быть, только позолоченные, ключи, якобы от городских ворот, которых, впрочем, в Вильне уже нет и в помине, за исключением никогда не запиравшихся Замковых, лежащих в центре города".
Безусловно, местные жители встретили поляков, состоявших на службе у Наполеона с большой радостью – как освободителей.
"Рассказывают, передает польский корреспондент, что один помещик, увидя соотечественников своих и "избавителей", умер от радости".
Французская кавалерия, как лава, разлилась по всем улицам города. Внимание всех обращали французские драгуны, с конскими хвостами у касок. Большой эффект в этот день производил на улицах Вильнюса маршал Иоахим Мюрат – король Неаполя.
"Впереди гусар, на чудном вороном скакуне, в сплошь залитом золотом доломане, в фантастической, на подобие турецкаго тюрбана, с развивающимися страусовыми перьями, шапке, гарцовал, обращая на себя всеобщее внимание, какой-то всадник. Потрясая высоко поднятой над головой саблей, которая искрилась и сверкала, точно молния, всадник горячил своего коня и, не переставая, кричал: "Виват, Наполеон! Ура, Наполеон!" То был Мюрат, король неаполитанский, шурин Бонапарта", – пишет этнограф Федот Кудринский.
Император в городе
Все искали Наполеона, а он в это время принимал главу депутации – упомянутого начальника города Ляхницкого, который, к его сожалению, не говорил по-французски, поэтому императору пришлось прибегнуть к услугам переводчиков. Он был любезен, расспрашивал о жизни виленчан и заботах местных властей, интересовался судьбой именитых горожан и ситуацией в Вильнюсском университете.
Позже император с адъютантами и гвардией поехал по улицам города, особое внимание его привлекла Замковая гора и башни старого замка князя Гедиминаса, который и сегодня является символом литовской столицы. Здесь он остановился, наблюдая с высоты за красотами древнего города. По преданию, именно здесь Наполеон обмолвился о том, что Вильнюс – это "Северный Иерусалим". Император был поражен красотой и большим количеством синагог.
Это устойчивое выражение до сих пор широко распространено во всем мире. Почти каждый литовец знает, что это одно из литературных названий Вильнюса, но лишь немногие в курсе, что авторство этой метафоры принадлежит Наполеону.
О чем думал император? Очевидцы пишут, что Наполеон нервничал. Его армия горела желанием сразиться, а русские ушли вглубь своей необъятной страны. Это ему не нравилось. Сам он полагал, что исход кампании и вопрос о мире решится в сражении под Вильно.
Узнав, что Наполеон въезжает со стороны Замковых ворот, население хлынуло туда. Император ехал верхом на небольшой серой, но красивой арабской лошади. Он был в мундире конных егерей, со звездою и маленьким крестом почетного легиона, в треуголке, надвинутой почти на брови. Быстрым взглядом и еле заметным движением головы, он удостаивал внимания окружающих, кричавших: "Виват, император!". Окна и балконы на главных улицах были разукрашены гирляндами, цветами и коврами.
Позже Наполеон направился в епископский дворец, заняв те же покои, где буквально накануне находился его визави – император всероссийский Александр I, покинувший город перед приходом французов вместе с армией.
Кстати, несмотря на теплый прием, виленчане обратили внимание на то, что скупой на эмоции Наполеон не идет ни в какие сравнения с приветливостью и радушием Александра Павловича, пишет очевидец.
Рандеву а-ля рус
Начало XIX века – продолжение века XVIII – галантного. Эпоха еще не растеряла своего очарования, о чем свидетельствуют переговоры императора французов с русским посланником Александром Балашовым, который передал письмо от Александра I с предложением восстановить статус кво. Сначала русского генерала радушно принял Мюрат, позже он направил его к маршалу Даву, который был по-военному сух и далеко не так благожелательно настроен к парламентеру, как его король неаполитанский.
Наполеон принял его лишь через несколько дней, разыграв красивую сцену – разговор с русским посланником произошел в той же зале, где генерал незадолго до этого беседовал и отчитывался перед Александром. Французский император и Балашов мерились остроумием: Наполеон говорил о неминуемом поражении России и о том, что "русские никогда не начинали войны при столь невыгодных условиях". Балашов парировал: "Мы надеемся окончить ее с успехом".
Позже император пригласил посланника на обед, где беседа продолжилась. Наполеон, выражаясь современным языком, стал вербовать Балашова, рассказывая о двуличии и неискренности Александра, о том, что никто в России не хочет этой войны, а Франция лишь хочет принудить русского царя соблюдать условия Тильзитского мира и прекратить приготовления к новой войне против Франции, провоцируя новые волнения в Австрии и Пруссии.
Балашов отвечал взаимностью, Наполеон пригрозил выгнать из немецких герцогств и княжеств всех родственников российской императорской семьи, лишив их земель и состояний.
В конце концов, заговорили о Москве, Наполеон насмешливо высказался о невероятном количестве храмов в древней русской столице "в наше время, когда нет религии", а позже иронично поинтересовался у генерала, через какие города идет дорога на Москву. Русский посланник ответил блестяще: "Через разные. Карл XII шел через Полтаву".
Посольство Балашова было последним актом дипломатических переговоров России и Франции, после этого сношения прекратились. Начиналась большая война, но это было позже, а пока император французов готовился, встречал прибывающие войска, занимался вопросами снабжения и формированием новых частей из местных, организовывал приемы, общался с виленской знатью, учеными и именитыми вильнюсскими дамами.
В письме своей супруге – императрице Марии-Луизе – он открыто писал: "Я в Вильно, и я очень занят. <...>. Вильно – очень красивый город, который населяют около 40 тысяч человек".
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.