Интервью "Историк: нацисты уничтожали литовцев из мести советским партизанам", опубликованное на Baltnews 13 июня в честь освобождения Вильнюса от нацистов, породило бурю эмоций.
В той беседе речь шла о преступлениях, совершенных в Литве в 1941–1944 годах чиновниками немецкой оккупационной администрации, военнослужащими вермахта и карателями из СС. Николай Жуков рассказывал об акциях устрашения мирного населения, в том числе – о трагедии жителей деревни Пирчюпяй, расположенной неподалеку от современных границ Тракайского, Варенского и Шальчининкайского районов.
Особенно сильно некоторых лиц возмутил следующий фрагмент интервью: "За что немцы заживо сожгли 119 человек и дотла саму деревню Пирчюпяй? Как утверждают советские историки, ее жители активно сотрудничали с советскими партизанами. А вот что написано на стенде, установленном литовскими историками на месте сожженной деревни: "…Убийство спровоцировал 14-й отряд, который подчинялся разведывательному управлению Генерального штаба Красной Армии. 3 июня утром на дороге Эйшишкес – Вильнюс, в нескольких километрах от деревни Пирчюпяй, он напал на автоколонну 16-го полка полиции СС, уничтожил 6 немецких солдат (8 пропали без вести). Отряд № 14 был направлен в район Рудишкес, где действовали соединения советских партизан из Белоруссии, для проведения разведывательных и диверсионных работ осенью 1943 года".
Далее делается такой вывод: "Часто нацистские оккупанты в ответ на нападения партизан на армию и полицию нацистской Германии прибегали к уничтожению невинных людей, пытаясь тем самым усмирить действия советских партизан, призывая прекратить их действия".
Беседа с известным в Литве исследователем архивов Николаем Жуковым, получила продолжение. Ко мне как к автору интервью (Игорю Черникову – прим. Baltnews), обратилась Надежда Щукина, дочь покойного Павла Андреевича Щукина, пулеметчика партизанского отряда № 14. Ее версия трагедии жителей Пирчюпяй не бесспорна, но, безусловно, имеет право на жизнь. А начали мы нашу беседу с рассказа о том, как летом 1942 года в 50 километрах от Вильнюса появились красные партизаны.
– Надежда Павловна, расскажите с самого начала историю красных партизан в Литве, среди которых был и ваш отец.
– Вместо предисловия хочу сказать: перед вами – не историк. Мой отец, воевавший в тылу врага, был не слишком разговорчив, когда речь заходила о партизанских буднях. Поэтому сегодня я собираю факты и документы, чтобы заполнить бреши в боевой биографии отца. Я хочу больше узнать о нем, и, разумеется, об отряде, в котором пулеметчик Павел Щукин под агентурным псевдонимом "Матрос" воевал два года.
Теперь хочу бросить камень в адрес профессиональных литовских историков, в том числе тех, кто работает в Центре геноцида и сопротивления.
Разведывательно-диверсионная группа № 14 Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной армии была сброшена на парашютах в глухую Рудницкую пущу не осенью 1943 года, как утверждается, а 4 июня 1942 года. То есть почти на полтора года раньше, чем говорится официально.
Уже 6 июня парашютисты провели первую операцию, в ходе которой взорвали два с половиной километра столбов телефонной связи.
– Что же произошло осенью 1943 года?
– Тогда в пущу пришли партизаны, которыми руководил второй секретарь Южного обкома Компартии Литвы Мицейка, подпольная кличка "Гаврис". А у разведчиков и диверсантов ГРУ командиром был лейтенант Михаил Прочуханов, агентурная кличка "Юнак". Много лет спустя он стал генерал-майором, заместителем министра внутренних дел Литвы. Эти нюансы нужно знать тем, кто занимается темой профессионально.
– Для чего литовским историкам нужна путаница в датах появления группы № 14?
– Мотивы понять не трудно, если помнить, что перед литовскими историками стоит задача умаления масштабов красного вооруженного сопротивления гитлеровцам. Идеально, если бы его в 1941–1944 годах не существовало вовсе. Но раз оно было, нужно хотя бы сократить его сроки. Прибыли осенью 1943 года в леса под Вильнюсом чужие для этих мест люди, а полгода спустя эсэсовцы сожгли деревню и ее жителей в порядке мести партизанам.
Ни о литовских красных партизанах, ни о партизанах-евреях вы слова не услышите. Вам скажут: все советские партизаны прибыли из Белоруссии. Выходит, горя литовцам красные якобы принесли больше, чем пользы. И вообще такие защитники Литве даром не были нужны. Думаю, логика экспертов государственного Центра изучения геноцида и сопротивления выглядит именно так.
– Упомянутая вами Рудницкая пуща – это глухой лесной массив с болотами и топями площадью около 2500 квадратных километров в 50 верстах от Вильнюса.
– Совершенно верно. Дремучий лес примерно пополам делит шоссе Вильнюс – Гродно. Недалеко проходит железная дорога Ленинград – Двинск – Вильнюс – Лида – Барановичи, которую немцы использовали для переброски живой силы и техники из Германии и Польши. Она находилась в распоряжении командования группы армий "Север". Напомню, что эта германская группировка сжала кольцо блокады вокруг города на Неве (имеется в виду блокада Ленинграда – прим. Baltnews), захватившего Новгород, Чудов и другие города на северо-западе Советского Союза.
На территории Литвы немцы властвовали повсюду безраздельно. По всем дорогам шло оживленное движение армейских боевых частей, разного рода тыловики в интересах фронта заготавливали продовольствие, фураж для верховых и вьючных лошадей, строевой лес для нужд фронта, дров и всего того, что необходимо Германии, воюющей с Советской Россией.
Специальные разведывательно-диверсионные группы в тылу врага занимались разведкой, изучали оперативную обстановку, совершали диверсии на дорогах и важных объектах, например, на мостах. В Генштабе Красной армии счет диверсионных групп шел на сотни. Кроме этого, диверсанты вели контрпропаганду, способствовали развитию партизанского движения и подпольной борьбы.
Группа лейтенанта Прочуханова не была в этом списке исключением. Но основной ее задачей все-таки стали диверсии на железной дороге в районе узловых станций Лида, Лентварис и Вильнюс.
Люди "Юнака" рвали рельсы, пускали под откосы поезда, минировали паровозы, которые взлетали на воздух на перегонах. Под Вильнюсом они взорвали пассажирский состав, эшелон полностью сожгли, уничтожив более 160 офицеров.
Кроме этого, советские разведчики активно вели наблюдение за передвижениями немецких войск и грузов. Разведданные добывали лично или с помощью информаторов. Радисты тут же передавали эти данные в Генштаб.
Если обобщить, то в лесу шла ежедневная упорная и опасная боевая работа. Поэтому в такие мобильные зафронтовые подразделения абы кого не брали. В партизаны могли попасть только физически крепкие, выносливые молодые парни с боевым опытом. Разведчики обязательно проходили курсы специальной подготовки.
По статистике в первый год войны погибал каждый второй диверсант. К слову, даже сегодня статистике не слишком много известно. А в 1943 году выживал только один человек из двадцати. Выходит, что партизаны учились на собственной шкуре воевать не числом, а умением.
– Что говорят архивы об отношении местных жителей к советским партизанам?
– Конкретная информация почти отсутствует, ведь подавляющая часть архивов ГРУ ГШ Красной армии до сих пор засекречена. Но, по воспоминаниям моего отца, плотность населения в оперативной зоне группы № 14 была достаточно высокой. Было много хуторов, жители которых еще три года назад находились в составе другого государства, Польши. Большинство селян откровенно не симпатизировали советской власти.
После осени 1939 года в здешние места, в Вильну и Ковно, из Польши бежало много помещиков, офицеров, фабрикантов, полицейских и осадников (польские колонисты-переселенцы, вышедшие в отставку военнослужащие – прим. Baltnews).
Питая надежду на создание фашистами "Новой Европы", поляки стремились занять самые ответственные посты в оккупационном аппарате нацистов, в том числе в гебитскомиссариатах, а также в различных польских и белорусских комитетах. Дали о себе знать "Польская военная организация", "Тайная армия польская", "Польский союз повстанцев", "Польский подпольный союз", "Союз польских почетных офицеров", "Партия подпольной борьбы", "Гренадеры" и другие военные и полувоенные организации. Их члены ненавидели СССР. И с чего бы им в этом случае с уважением относиться к советским партизанам?
Покойный отец, правда, говорил, что вояки из поляков были никудышные. Вступать в бой с немцами они боялись, нападали только на подпольщиков-евреев и только тогда, когда их огневое преимущество было очевидным. Они постоянно присылали командиру группы № 14 записки с предложениями не стрелять друг в друга.
– В Рудницкой пуще лагерями стояли в том числе несколько еврейских партизанских отрядов.
– Верно. Эти отряды назывались "Месть" под командованием Аббы Ковнера, "За победу" Шмуэля Каплинского, "Смерть фашизму" Якова Правера и "Борьба", которым командовал Арон Аронович. За спиной у каждого отряда был семейный лагерь, поэтому на первый план выходили не боевые, а экономические операции: добыча продовольствия, одежды, обуви, соли, спичек, керосина, сена и так далее.
Немцы были не дураки. Мало кто знает, но они создавали отряды самообороны из местных жителей, снабжали их оружием для защиты деревень и хуторов. Именно партизаны-евреи чаще других отбирали у местных оружие и вообще числились первыми врагами хуторян. Ведь у многих стариков дети и родственники были отъявленными антисемитами, участвовали в Холокосте. Старики, в свою очередь, боялись мести бежавших из гетто.
– Ваш отец в списках группы № 14 не значился. Как он оказался у "Юнака"?
– Это отдельная и длинная история. Мой отец матросом береговой обороны воевал на эстонском острове Эзель (название в Российской империи, самый большой остров Эстонии, современная Сааремаа – прим. Baltnews). Отсюда и псевдоним "Пашка-матрос".
Вместе с последними защитниками Моонзунда (Моонзундский архипелаг в Эстонии, частью которого является Сааремаа – прим. Baltnews) в конце октября 1941 года он попал в плен. Из плена он сначала бежал в Эстонии, но был выдан хозяином хутора, на котором решил заночевать. Затем он бежал в Латвии по дороге в лагерь в Резекне, но был пойман и направлен на строительство дороги в Литву, под Лентварис. Отсюда тоже бежал, убив охранника лопатой. Так он стал мстителем-одиночкой. Он нападал на зазевавшихся немцев, обстреливал велосипедистов. Угонял автомашины, уводил коней. Можно сказать, что он был обречен. Но однажды, скитаясь по лесам, он попал в отряд к "Юнаку", где стал пулеметчиком. Так он был спасен.
Павел Андреевич был высоким крепким упорным вологодским мужиком. "Косая сажень в плечах", настоящий русак, о которых говорят, что "подковы гнут". Свой пулемет он снял с подбитого танка. По свидетельству Прочуханова, не было в боях случая, чтобы Пашка-матрос подвел. Иной раз партизаны выскользнут из-под немецкого огня под прикрытием своего пулемета, и уйдут в болотные топи. Помянут добрым словом Щукина, который спас группу своим огнем. Думают: "Погиб Пашка". Но, глядишь, на второй-третий день он появляется в партизанском лагере живым и здоровым. И непременно с пулеметом на плече.
В архивных документах мне удалось отыскать такой факт. Весной 1944 года отряд № 14 разделился на два отряда. Часть партизан направилась в Польшу в Августовские леса. Так вот, уходившие горевали, что пулеметчик Пашка-матрос остался в Рудницкой пуще.
Отец уже в 1943 году был награжден орденом Боевого Красного Знамени, высшей военной наградой того времени, а в 1947 году – партизанскими медалями. Как видите, мне нечего стыдиться и есть, кем гордиться.
– Вернемся к самому важному. Почему немцы сожгли деревню Пирчюпяй?
– Принято считать, что именно партизаны из отряда № 14 взорвали те клятые автомашины с полицейскими, из-за которых каратели вместе с жителями сожгли деревню Пирчюпяй. Это официальная точка зрения литовских историков из Центра исследования геноцида и резистенции.
Втайне об этом поговаривали еще во времена Литовской ССР. Кому-то была выгодна именно эта версия, косвенно подкрепленная следственными действиями в отношении немецких участников акции устрашения. Но дело в том, что никто из немцев не мог точно знать, кем были поставлены мины на дороге.
Думаю, подсудимые размышляли схематично. Раз рядом действовал отряд № 14, значит, он и минировал. Что касается позиции литовских историком, маловероятно, чтобы кому-то из них важно разбираться в деталях.
Павел Андреевич Щукин, его командир Михаил Васильевич Прочуханов (между прочим, замминистра внутренних дел ЛССР), другие партизаны пока были живы, категорически отрицали свою причастность к охоте на грузовики. Сегодня эту историческую точку зрения продолжают отстаивать дети бывших партизан.
Во-первых, слишком жалкой для диверсионной группы была добыча – пять гитлеровцев. Во-вторых, партизаны много лет пользовались помощью жителей этой и других деревень. Информация об акции устрашения до отряда № 14 дошла с опозданием, иначе бы не сносить немчуре голов. Но диверсанты все равно отомстили карателям – в другое время и в другом месте.
Кто тогда мог заминировать шоссе, на котором взлетели в воздух автомашины? Как раз те поляки, о боевых группах которых мы уже упоминали. Мой отец Павел Щукин рассказывал, что однажды столкнулся с этими "героями" в кавычках в лесу нос к носу. Представители "Армии Крайовой" просили красных партизан не вести активных действий и сами не воевали против немцев.
Но поляки участвовали в уничтожении евреев и время от времени устраивали мелкие пакости советским партизанам. Разумеется, сегодня трудно подтвердить эту версию документами. Но время свое слово еще скажет.
К сожалению, открыты далеко не все архивы Минобороны России. Если говорить об архивах ГРУ, то историкам известны только единичные и отрывочные документы. Но где-то в серых папках должны храниться донесения старшего лейтенанта Прочуханова с детальными докладами по факту уничтожения немецкими карателями литовской деревни Пирчюпяй. Будем искать.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.